На следующей неделе во время «часов приема» ко мне подошла фифа высшего разряда – я еще на физкультуре ее запомнила. Именно она висела на рукаве у Эзры, не позволив Фостеру встать с ним в пару.
– Миссис Чемберс сказала отдать это тебе, – произнесла она, помахав перед моим носом стопкой листков.
– Давай. М-м, и что же ты сравниваешь?
– «Эмму» и «Бестолковых»
[35].
Я захлопала глазами.
– Серьезно?
– В задании не уточнялось, какую именно экранизацию нужно взять.
Я взглянула на титульную страницу и узнала, во-первых, что эту девочку зовут Аманда Джефферс, а во-вторых, что Аманда Джефферс дурака не валяет. Название у сочинения было таким, будто его придумала сама Рейчел Вудсон: «Эмма и Шер: трансформация героини Ажейн Остин в американском кинематографе XX века».
Имейся у меня ремень безопасности, я бы пристегнулась. Это была захватывающая литературная поездка. Аманда отлично продумала структуру текста, ясно и точно выражала мысли. При этом ее сочинение заняло целых семь с половиной страниц, а не четыре, как говорилось в задании.
Закончив читать, я подняла на нее глаза.
– Вау. Кажется, ты и правда любишь писать.
Аманда пожала плечами.
– Отлично получилось, – добавила я.
– Нужно что-то изменить?
– Ну…
Я не знала, что сказать. Тут даже форматирование не надо было менять. Я не собиралась говорить это Аманде, но сама я такое сочинение написать бы не смогла.
– Мне нужна пятерка, – заявила она, решив, будто я ее не расслышала. – Нужно что-то изменить?
– Я бы поставила тебе пятерку. И не стала бы ничего менять.
– Всегда можно что-то изменить. Что-то улучшить.
Я опустила взгляд на странички.
– Ну… Можно сократить абзац о переживаниях Эммы.
Аманда коротко кивнула.
– Что еще?
– И… Сделать более плавными переходы от одной мысли к другой.
Это то, что мне самой обычно говорили учителя английского.
– Отлично, – она забрала у меня листочки и, поджав губы, нацарапала на полях пару пометок. – Спасибо.
Потом взяла свой рюкзак и ушла.
* * *
На следующих выходных мы с Линдси, Лорен и Марией поехали в Гейнсвилл. Не сказала бы, что очаровательная мисс Реншоу была на первом месте в списке людей, с которыми я хотела бы проводить время, но реальных причин злиться на нее у меня нет. Кэс позвал на бал меня вместо нее, а я ему отказала. В глубине души я считала, что поступила правильно, но одновременно ощущала себя ужасно виноватой. К тому же из-за чувств к Кэсу меня все еще терзала дурацкая надежда, это хроническое «а что, если…». А что, если мы бы пошли на бал вместе и в этот вечер он бы внезапно понял, что влюблен в меня? А что, если всего этого не случится только потому, что я приняла приглашение Эзры Линли?
Но на повестке дня была покупка платьев, а не невротичные внутренние монологи, так что мы отправились в Гейнсвилл. В универмаге мы отыскали распродажу и через десять минут уже были в примерочных с охапками платьев.
Первое мое платье было ужасным. Его для меня выбрала Лорен, и мне не хотелось ее обижать, поэтому я его все равно примерила. Как обычно в таких случаях, девочки сказали, что оно очень миленькое, а я в нем выгляжу сногсшибательно. Когда ходишь с девчонками по магазинам, все, что нужно, – выбрать пару цветистых эпитетов и отзываться так о каждом платье. Как оно на самом деле смотрится – дело десятое.
Но Линдси и правда в каждом платье выглядела сногсшибательно. На примерке она казалась кинозвездой, а я – клоуном.
Через какое-то время мы собрались у кабинки Лорен, чтобы обсудить платья и выбрать лучшие.
– Мне нравится вот это, – сказала Мария, указывая на зеленое платье из тафты. – И Марти тоже идет зеленый.
– Да уж, к этому явно проще подобрать похожий костюм, чем к вот этим, – ответила Лорен, указав на стопку нарядов с более затейливыми (читай – чудовищными) сочетаниями цветов.
– А ты с кем идешь, Линдси? – спросила Мария, отложив зеленое платье.
Та покраснела:
– Меня пока никто не приглашал.
Для меня это оказалось новостью. Я полагала, что после нашей беседы Кэс пулей помчится к Линдси и пригласит ее на бал, встав на одно колено.
– А ты сама кого-нибудь позови, – предложила Лорен. – Почему нет?
Линдси пожала плечами.
– А ты с Эзрой идешь, да, Девон? – спросила Мария.
Слухи по школе распространялись быстро. Меня редко обсуждали, но все-таки стать парой капитана школьной футбольной команды – это событие.
– Да, собиралась с ним, – ответила я.
– А вот это тебе как? – Лорен подняла сверкающее короткое голубое платьице. Мы с Марией хором похвалили его, и Лорен выжидающе взглянула на Линдси.
Но та неотрывно смотрела на меня. Я заметила ее взгляд в зеркале, пока рассматривала мерзкое бело-розовое платье из сатина, которое и собиралась купить (на него была скидка 45 процентов!). Что-то в лице Линдси было не так.
Лорен нетерпеливо потрясла вешалкой.
– Линдси?
А?
– Как тебе вот это?
– Миленькое, – отозвалась та с дежурной улыбкой. Странное выражение лица исчезло, будто бы его и не было.
* * *
Мы почти весь день провели в торговом центре. В итоге я все-таки купила то сатиновое чудо со скидкой. Лорен тоже выбрала платье, а вот Линдси ничего не купила, несмотря на то что почти все платья на ней сидели так, будто были сшиты именно для нее. Я уверена, если бы Линдси прогулялась по улице в мусорном пакете с двумя кривыми дырками, это стало бы трендом нового сезона и мы все бы так ходили.
Наш шопинг завершился объедаловкой на фудкорте. После того как мы наелись жареного и обменялись последними сплетнями, Линдси объявила, что хочет десерт. Лорен и Мария отказались, а я не успела ответить, потому что Линдси вскочила:
– Пойдем, Девон! Посмотрим, что там есть.
Она взяла меня под руку, и мы пошли исследовать фудкорт. Это напомнило мне сцену из «Гордости и предубеждения», когда Кэролайн предложила Элизабет прогуляться. Только Линдси не была коварной Кэролайн. Линдси была просто… Линдси. Веселым солнечным лучиком в хрустальном сосуде.
– Как тебе в итоге Ридинг? – спросила она, когда мы шли в «Дэйри Куин» мимо «Сбарро».
