– Серьезно?
– Угу.
Какое-то время мы молчали. Когда я снова взглянула на Эзру, у него опять было странное выражение лица. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, но тут подошел Джордан:
– Привет, чемпион. Можно я у тебя Эзру ненадолго украду?
– Конечно.
Эзра посмотрел на меня:
– Ты… С тобой все будет хорошо?
Странный вопрос. Конечно же, все со мной будет хорошо. Но я понимала, что он имел в виду. Что-то мне подсказывало: до дружбы с Джорданом Эзра не понаслышке знал, что такое торчать на вечеринке в одиночестве.
– Все будет супер-пупер, – сказала я, а потом скорчила рожу. – Как же еще.
Губы Эзры дрогнули, едва не изогнувшись в улыбке, а потом они с Джорданом ушли.
22
На следующей неделе у меня опять были «часы приема» на английском у миссис Чемберс, и в этот раз у меня и правда попросили совета. Пока я рисовала на полях тетрадки по истории, ко мне подошла невысокая девятиклассница с прямыми волосами и густо накрашенными глазами. Толстовка была ей так велика, что девочка в ней тонула.
– Миссис Чемберс сказала, что ты можешь помочь с сочинением, – сказала она вместо приветствия.
Я закрыла тетрадь.
– Да, могу, – ответила я, хотя, возможно, это и неправда – я же еще ни разу никому не помогла.
Девочка плюхнулась за соседнюю парту и протянула мне пару листов бумаги.
– Я не справилась. Миссис Чемберс велела переписать.
Я просмотрела листочки. Это был анализ «Великого Гэтсби» – первое крупное задание за семестр.
– Знаешь, она не зачтет это как сочинение на четыре страницы, если две из них ты сдашь пустыми.
Она скривилась:
– Я не знаю, как писать, чтобы ей понравилось. Меня это бесит. Я просто… У меня голова по-другому работает.
– Как?
– Не знаю.
– Не можешь понять глубокий смысл описания модных нарядов?
Она усмехнулась:
– Вроде того. Кого это волнует?
– Ну, Дейзи
[33], например.
– Ой, не начинай.
Я тоже улыбнулась.
Девятиклассницу звали Алекс. Вместе мы постепенно разобрали ее сочинение: выяснили, каким должен быть тезис, решили, что нужно добавить, и выбросили то, что вообще не относилось к делу. Наверное, примерно так же Рейчел Вудсон изучала мое резюме – с пониманием, как его можно улучшить. Правда, в нашем с Алекс случае я только наставляла ее, чтобы она сама исправляла работу.
Когда мы закончили, было уже поздновато. Материала мы подготовили достаточно – должно было хватить.
– А через неделю ты тут будешь? – спросила Алекс.
– Да. И через две, и через три.
Алекс кивнула:
– Отлично.
На следующий день на перемене на меня налетела Рейчел:
– Ты уже видела?
– Ты о чем?
– Вышел новый «Вестник». С нашей статьей.
– Нашей…
Она протянула мне газету. На первой же полосе красовалась наша статья, и под заголовком значилось: «Рейчел Вудсон и Левон Теннисон».
– Ого, – отреагировала я. – Я и вправду соавтор.
– Ты и вправду соавтор, – подтвердила Рейчел. – Думаю, хорошо получилось. Можем еще раз вместе поработать.
– Э-э… Да, конечно.
– Отлично. Собранные тобой данные еще пригодятся для будущих статей. – Она впихнула мне «Вестник». – Я буду на связи! – И убежала.
Я опустила глаза на газету. Под крупной фотографией Эзры было написано:
ЗАСЛУЖИВАЕТ ЛИ ОН ЭТОГО?
Эзру Липли называют лучшим футболистом школы Темпл-Стерлинга. Но талантлив ли он на самом деле или речь идет о холодном расчете?
Восемнадцатилетний Эзра Липли, высокий, широкоплечий и недосягаемо привлекательный, поговорил с нашим корреспондентом Левон Теннисон об игре в команде школы Шонесси и переезде в Темпл-Стерлинг. Он отрицает, что переезд был продиктован желанием улучшить свои спортивные показатели.
Я побелела. Надеюсь, он этого не увидит. Надеюсь, он этого не прочтет. Но «Вестник» был везде. Каждый взял себе по номеру. А снимок Эзры, на котором он летел над зачетной зоной с мячом в руках, расклеили по всей школе.
Перед тренировкой я увидела Эзру на трибуне. Он тоже читал этот злополучный номер. Отстой.
Когда я подошла поближе, он поднял голову:
– Недосягаемо привлекательный, значит?
– Мне ужасно жаль.
– Ну, каждый имеет право на мнение.
– Да, но лично я не придерживаюсь теории о спекуляции показателями. Блин, это просто смешно.
– Серьезно?
Я вспомнила, что раньше была на стороне Кэса. И что в начале сезона сказала Эмиру, будто в Эзре нет ничего особенного. Но теперь я так не думала. Я видела, как тепло Эзра относится к Фостеру. Эзра оказался терпеливым, преданным и даже забавным. У него было полно отличных качеств. Он их просто… не афишировал.
Я присела рядом с ним.
– Не позволяй никому обесценивать твои успехи.
– Я и не собирался.
– О. Ну и отлично.
Эзра посмотрел на меня:
– Но спасибо.
– Всегда пожалуйста.
– Ну, по крайней мере, ты можешь теперь дополнить список своих достижений. Теперь ты соавтор скандального журналистского расследования.
Я поморщилась:
– Лучше бы Рейчел меня не упоминала. У нее стиль как в National Enquirer
[34]. Надеюсь, сочинения для вузов она пишет иначе. – Я заговорила голосом репортера: – Заслуживаю ли я этого? Отличница Рейчел Вудсон планирует поступить в ваш университет.
Эзра фыркнул, нахмурился и какое-то время молчал.
– Так, э-э, это ты написала, что я недосягаемо привлекательный?
– Разумеется, нет. – Я не сразу поняла, как это прозвучало, и потупила взгляд. – Ну то есть… Это, конечно, правда.
– Ты считаешь меня привлекательным?
Я попыталась держаться как ни в чем не бывало.
– Ну да. А кто нет? У фифочек на физре прямо слюни текут, когда ты заходишь в спортзал.
