Воскресным утром после игры с Хэнкоком Фостер снова представил миру новую версию самого себя. Ясно, почему они задержались: Фостеру сделали стрижку. Вместо привычных всклокоченных волос – аккуратный, даже стильный ежик.
– Как тебе, Дев? Нравится? – Фостер плюхнулся на диван рядом со мной.
– Ты выглядишь… иначе.
На самом деле я хотела сказать «замечательно». Теперь Фостер походил… ну, на своих выпендрежных одноклассников.
– Почему решил постричься?
Он пожал плечами.
– Он сказал, что настало время для нового образа, – шепнула мне на кухне мама, когда Фостер ушел к себе. – Для образа игрока школьной команды.
Стрижку Фостера прокомментировала вся школа. На перемене Джордан провел рукой по его волосам и сказал:
– Мне нравится, приятель. Будем теперь на удачу трепать тебя по голове.
Фостер ухмыльнулся:
– Сначала хотел дреды сделать, но это вроде как твоя фишка.
Джордан рассмеялся, и смех подхватила стайка сопровождавших его девчонок (вокруг Джордана всегда вились девчонки).
Новый образ принес плоды даже на физкультуре. Как обычно, мы разбились по парам. Фостер собирался встать с Эзрой, а мне снова должна была достаться какая-нибудь фифа. Но не сегодня. Не успел Эзра и шевельнуться, как у него на рукаве повисла особо предприимчивая фифа:
– Мы в паре, мы в паре!
– Гляди-ка, – бросила я Фостеру. – Кажется, у тебя появилась соперница.
Тот улыбнулся. И вдруг кто-то вежливо кашлянул. Мы с Фостером обернулись и увидели великолепно уложенные волосы и идеально подведенные глаза Грейси Хольцер.
– Хочешь встать со мной в пару, Фостер? – спросила она.
Я покосилась на группку фиф и мальчишек-задавак. Фифы выглядели пораженными, а мальчишки – оскорбленными. Дело нешуточное: пчелиная королева действует без согласия трутней.
– Э-э, я хотел в этот раз с Дев встать, – ответил Фостер.
Грейси посмотрела на него со смесью удивления (ей отказали!) и восхищения (ей отказали!). Я думала, она нахмурится или выкажет презрение, но Грейси лишь надула губки и сказала:
– Окей. В следующий раз, ладно?
– Без проблем.
Когда Грейси отошла, я шепнула Фостеру:
– Надо было соглашаться.
Он пожал плечами:
– Не мой типаж.
– У тебя есть типаж?
– Конечно. У тебя разве нет?
– Есть, наверное.
Раньше я об этом не задумывалась. У меня был всего один парень, в восьмом классе. Но мне кажется, у восьмиклассников недостаточно развиты личные качества, мозги и фигура, чтобы их можно было разделять на «типажи». И, честно говоря, мне казалось, что личные качества, мозги и фигура Фостера недостаточно развиты для того, чтобы у него самого мог появиться какой-то типаж.
– Так какой у тебя типаж? – спросила я у Фостера, пока он доставал мяч из сетки.
– Не знаю.
– Тогда чего ты рассуждаешь о типажах?
– Ну, когда я вижу ту самую девочку, то сразу это понимаю.
Я на секунду задумалась.
– Так ты… уже видел такую?
– Может быть.
Потом Фостер крикнул: «Лови!», бросил мяч в мою сторону, и, когда тот ударился о землю, мне пришлось бежать за ним.
* * *
В тот день после тренировки по футболу я встретилась с Эзрой. Рейчел минимум дважды в день присылала мне обновленные вопросы и свежие идеи для статьи. Чем быстрее я отправлю ей что-нибудь дельное, тем быстрее она от меня отстанет.
Пока мы с Эзрой шли к трибунам, Фостер скакал по полю. Я решила, что интервью пройдет лучше, если он не будет торчать рядом и задавать типичные фостеровские вопросы в духе «что ты ел на завтрак», «сколько раз в день ты ходишь в туалет» и уж тем более «когда ты в последний раз целовался».
Наблюдая за тем, как Эзра снимает толстовку со щитками, я потеряла мысль. Под толстовкой оказалась прилипшая к телу белая футболка, а волосы были влажными от пота.
– Что ж. – Когда я заговорила, собственный голос показался мне слишком громким и чужим. Эзра присел рядом и стал складывать экипировку в сумку. – Сколько приглашений от университетов ты получил?
Такого вопроса в списке Рейчел не было, но я не хотела с ходу ставить его в тупик.
– Четыре.
– И все?
– Что, четырех недостаточно?
– Да нет, просто все говорят, что их не меньше двадцати.
– На некоторые я ответил отказом.
– То есть изначально все-таки было двадцать?
Он пожал плечами.
– Какой выберешь? – снова спросила я.
– С самой красивой формой.
Выражение его лица не изменилось. Но это ведь шутка? Наверное, шутка.
– Ха. К нам ты тоже из-за формы перевелся?
– Не совсем.
Я не знала, что на это ответить. Вспоминались слова Кэса и вопросы Рейчел. В наше время приоритетнее интересы отдельного игрока, а не всей команды.
– Я знаю, о чем все думают, – продолжил он наконец. – Недостаточно просто хорошо играть. Должен быть еще… какой-то гребаный хитрый план или вроде того.
– Это не про тебя?
Его глаза потемнели:
– Нет, не про меня.
– Так почему же ты к нам перевелся?
– Это мое дело.
– Но раз нет никакого плана… почему бы не ответить?
– Я могу ответить. Но не хочу.
Блин.
– Ну хорошо.
Повисла тишина.
– Прости. – Эзра нахмурился. – Я… Наверное, я не умею разговаривать о себе. Да и вообще разговаривать..
Я опять не знала, что отвечать, поэтому слабо кивнула и посмотрела на поле. Фостер пинал мяч и затем старался его поймать. Стоило мне на него взглянуть, как мяч приземлился ему на голову. Я подумала о том, какой он еще, в сущности, ребенок. И как по-детски себя ведет.
– Поверить не могу, что он делает такие успехи, – внезапно вырвалось у меня. Слова совсем не соответствовали ситуации, но Эзра понял, о чем я.
– Он молодец.
– Первый матч он хорошо отыграл, но я немного боюсь, что кто-нибудь его покалечит.
– Я за ним присмотрю.
Я с недоверием взглянула на Эзру:
– Ты будешь занят тачдаунами.
– Да, но это же не значит, что я не смогу за ним присмотреть. А еще есть Джордан, наш лучший защитник и один из немногих, кто ко мне нормально относится. Он тоже присмотрит за Фостером.
