Это была знакомая Россия, прежняя, привычная. Плотно стоявшие вдоль шоссе леса, темно-зеленые хвойные и пожелтевшие лиственные, успокаивали и радовали глаз. Среднерусскую, ласкающую глаз природу он по-прежнему очень любил.
Катя сидела рядом и щелкала телефоном.
Свернули на проселочную. Переваливаясь на колдобинах, машина замедлила ход.
«Все по-прежнему, – подумал Свиридов. – Город и трассу в порядок привели, а вот внутренние дороги остались такими же: не дай бог дождь, развезет – мало не покажется». Вспомнил, как чертыхался тесть на своем «москвичонке». А сколько раз застревали и вытаскивали машину из топи? Но вот покосившиеся, кривые ворота и стертая от дождей табличка «СНТ «Сказка». Добро пожаловать». «Сказка», – усмехнулся он. – Да уж, куда там! Как была сказкой, так и осталась». Сколько же лет назад он здесь был последний раз? Лучше и не вспоминать.
Местная дорога, уложенная строительными бетонными плитами, стала устойчивее, и водитель с облегчением выдохнул.
Поселок выглядел по-сиротски заброшенным, нежилым.
– Осень, октябрь, – пояснила Катя. – Почти все съехали – школа, сады. Остались только пенсионеры, те живут до белых мух, пока есть вода, ее в декабре отключают. Да и продуктовая лавка перестает работать. Тогда все и съезжают. А летом здесь шум и гомон, столько народу!
Свернули на улицу под названием 11-я линия. Свиридов вертел головой, пытаясь что-то вспомнить, узнать. Нет, ничего. Ничего. Прошло двадцать лет…
– Здесь, пожалуйста! – сказала водителю Катя.
Машина затормозила.
Здесь. Он вытянул шею и… узнал. Дом в три окна, как шутили они.
Дом в три окна стоял. Когда-то зеленый, теперь выкрашенный коричневой краской. Шиферная крыша, кажется, та же. Как радовался тесть, когда достал этот шифер! Кажется, даже выпили за большую удачу.
Дом Свиридов узнал, а участок, конечно же, нет. Густо разросшийся сад, свисающие за забор ветки, плотный кустарник на улице за забором. Новый забор. «Ну хоть так», – подумал он, вспоминая хилый штакетник.
Выбрались из машины, прихватив тяжеленный пакет. Катя уверенно толкнула калитку. Дорожка, присыпанная толченым кирпичом, вела к дому. Ошарашенный, он замер, остановился – глазу открылся вид на дом и участок, вид сказочный, фантастический, невероятный.
Над участком, на кронах деревьев, низко лежал полупрозрачный туман. Приземистые фонарики, расставленные в саду, подсвечивали теплым, желтоватым светом влажную изумрудную зелень. Трава и листья, мокрые от недавнего, видимо, дождя, блестели нежным серебром, переливались глянцем и выглядели ненатуральными, неестественными, декоративными. Все это: и деревья, и газон с клумбами – казалось театральными декорациями. Под деревом стоял круглый, покрытый клеенкой стол с двумя лавками. На столе проглядывались очертания кувшина с поникшими цветами.
Дом, казавшийся игрушечным, киношным, нереальным, избушкой из сказки, светился оранжевым светом. «Абажур, – вспомнил он, – выходит, жив апельсиновый абажур!» Сквозь полупрозрачные занавески просвечивали силуэты предметов: шкаф, комод. Мелькал голубым экраном включенный телевизор. Картина была завораживающей. Он не мог сдвинуться с места. Катя уловила его настроение и улыбнулась:
– Здорово, да? Это все мама – фонарики, подсветка. А за домом еще искусственный прудик с кувшинками! Красиво, правда? Ну что, пойдем?
– Да, да, конечно.
Они поднялись по ступенькам, и Катя забарабанила в дверь. Послышались шаги, следом скрип замка и поворот ключа, и он вздрогнул, услышав знакомый голос:
– Да иду я, иду! Ну совсем нет терпения!
Дверь открылась, и на пороге появилась Валентина, его бывшая жена и мать его дочери. Его единственной дочери Кати.
– Ну привет! – усмехнулась она. – Что стоим? Заходи!
«Как будто расстались вчера или неделю назад, – подумал Свиридов. – Молодец, Валентина, держит лицо».
Валентина не любила преувеличивать значение событий. Этим, наверное, и спасалась.
Они зашли в дом.
– Ну привет! – Он широко улыбнулся. – Что, обнимемся?
– И даже поцелуемся, родственник! – хохотнула бывшая жена.
Они обнялись.
И началась спасительная суета: разбирали пакеты с едой, Валентина и Катя ахали, восклицая: «Как дорого!» и «Ты сумасшедший, Свиридов!». Ему было смешно, но отчего-то приятно. Да ясно отчего – впервые он выглядел добытчиком, щедрым кормильцем.
Ну а подробности знать им не надо. Ни к чему.
Растерянная Валентина хлопотала с ужином, расставляла тарелки, раскладывала закуски, грела горячее. Снова охала и ахала, покрикивала на дочь, гремела посудой. Свиридов сидел в кресле и озирался по сторонам.
Все здесь было по-прежнему: тот же комод, покрытый кружевной дорожкой, тот же шкафик с посудой. Та же книжная полка со старыми журналами по хозяйству и домоводству. Тот же апельсиновый абажур. Те же старые венские стулья с подушками. Только занавески были другие, современные синтетические, с легкой, по краям, золотинкой.
Валентина постарела, располнела – нормально. Это, как ни странно, ей шло. Ну и вообще – как художник он любил и понимал женское тело. А оно, это тело, должно иметь вес. Ему всегда нравились слегка полноватые женщины.
И привлекательной Валентина осталась: та же белая кожа с легким румянцем, правда, теперь истонченная, немного пожухлая, а раньше была ее гордостью. Тот же красивый, с небольшой курносинкой нос, те же зеленые «крыжовенные» глаза. Те же рыжеватые пушистые волосы. Нет, не те же – те были ярче, пышнее. Но и это нормально. Да и потом, это дача! Наверняка если в городе, да после парикмахерской, да приодеть и подкрасить! Но кольнуло: а ведь даже не постаралась к его приезду выглядеть лучше. Не привела себя в порядок, никакой косметики, никакой специальной одежды: спортивные брюки, домашний свитер, теплые носки, старые тапочки. Молодец, как удобно. Тоже мне гость – бывший муж! И все же немного обидно.
Уселись за стол. Валентина притащила кастрюлю с горячей картошкой и тарелку с селедкой.
Свиридов обрадовался – ничего лучше нет, что там эти ресторанные изыски!
И правда, картошка с селедочкой пошли на ура. Пусть даже под французский коньяк.
Катя вяло поковырялась в тарелке и ушла наверх, к себе.
– Пусть идет, – отмахнулась Валентина. – Помощница из нее еще та, бабка избаловала. – И, оглянувшись, шепнула: – Своему пошла звонить, кавалеру. Неплохой, кстати, парень. Но жениться, кажется, не торопится. Ну и ладно, пусть гуляют. К чему торопиться? Вот мы, дураки, торопились, и что хорошего вышло?
Он даже слегка обиделся:
– Да нормально все вышло, обычно. Катерина зато какая получилась – красавица!
Валентина усмехнулась:
– «Обычно»! К сожалению, да, обычно. Студенческий брак мало у кого получался. Да и ты… со своими идеями. Ладно, Свиридов! Давай еще по одной! А то как-то грустно, ей-богу!
