Рори сидит со своей подружкой в среднем ряду. Обращает ли он внимание на сцену или нет, сказать трудно.
– Однако, – продолжает Клэр, – существует, пусть и маленькая, но вероятность, что вы все же пересекались с убийцей. Только не знали этого. Вы могли увидеть что-нибудь, чему даже не придали значения. Но все, что вам показалось необычным, странным, может оказаться для нас очень важным.
Клэр повторяет то же, что твердила по телевизору. Только более простыми предложениями. В завершение она обещает пообщаться со всеми, кто захочет с ней поговорить. Вот для этого я и приехал в школу. Во-первых – убедиться в том, что Дженне представился шанс познакомиться с Клэр. Во-вторых, для того чтобы самому с ней познакомиться.
Вокруг дочери вьются подружки. Поэтому она не машет мне в приветствие рукой. Мы вместе ждем удобного момента, чтобы поговорить с Клэр. Желающих это сделать масса. И, когда подходит наша очередь, я выхожу вперед и представляюсь. Клэр достаточно высока – наши глаза на одном уровне. На телеэкране ее глаза казались светло-карими. Вблизи я вижу в них блики золота.
– Это моя дочь, Дженна, – говорю я.
Вместо того, чтобы узнать, сколько ей лет или в каком она классе, Клэр спрашивает у Дженны, хочет ли она быть следователем.
– Очень! – восклицает моя дочь.
– Тогда главное, что ты должна себе уяснить, – это то, что все имеет значение. Даже самые маленькие детали.
Дженна кивает. Ее глаза сияют.
– Я это понимаю. И всегда обращаю внимание на детали, даже самые маленькие.
– Молодец! – Клэр поворачивается ко мне: – Из вашей дочки получится отличный следователь.
– Думаю, что уже получился.
Мы улыбаемся друг другу.
И, развернувшись к нам спиной, Клэр заводит разговор со следующим человеком.
Дженна подпрыгивает на мысках.
– Ты действительно думаешь, что я смогу быть следователем?
– Ты сможешь быть тем, кем захочешь. Тебе все по силам.
Дженна перестает подпрыгивать:
– Па, ты говоришь как коммерсант.
– Извини. Но это правда. И я действительно думаю, что из тебя выйдет прекрасный следователь.
Дженна со вздохом возвращается к своим подружкам. И отмахивается от меня, когда я машу ей на прощание рукой:
– Мне нужно ехать.
Я наблюдаю за тем, с каким восторгом реагируют подружки Дженны на ее рассказ об общении с Клэр. Они гораздо импульсивнее меня.
Я благодарен Клэр за то, что она так старается вселить в детей ощущение безопасности. Она сделала Дженну такой счастливой, какой я никогда ее прежде не видел.
И все-таки Клэр продолжает мне не нравиться. На самом деле теперь, после знакомства с ней, я даже ее ненавижу.
55
До того, как мне предоставляется возможность изучить нашего нового следователя, это делает Дженна. За ужином мы дружно слушаем историю жизни Клэр Веллингтон – ту, что предлагает Интернет. Родилась Клэр в Чикаго, училась в Нью-Йорке, работала сначала в департаменте полиции Нью-Йорка; потом переехала в сельскую местность, на Средний Запад. Там она стала уже следователем и входила в состав оперативной группы по борьбе с наркотрафиком. Сменив несколько маленьких городков на более крупный, Клэр занялась расследованием убийств. Она входила в группу по делу так называемых «Убийств в Ривер-Парке». Они арестовали убийцу через два месяца после начала следствия.
Клэр стала одним из самых успешных следователей по раскрытию убийств в своем департаменте. Процент раскрываемости у нее на 5 пунктов выше, чем у других детективов. Она и впрямь такая же грозная, какой выглядит.
Не только я с детьми познакомился с ней. Миллисент тоже. Клэр решила снять жилье, потому что жить в отеле – слишком дорого для бюджета полицейского. И она обратилась в агентство недвижимости с просьбой подыскать ей что-нибудь небольшое, простенькое, меблированное на условиях помесячной оплаты. Миллисент не занимается сдачей жилья в аренду, но она находилась в офисе, когда его порог переступила Клэр.
Раннее воскресное утро. Дети еще спят, и мы с Миллисент на кухне одни.
– Что ты думаешь об этой Клэр Веллингтон? – спрашиваю я жену.
– Она очень высокая.
– Она ловкая, – говорю я.
– А мы нет?
Мы обмениваемся улыбками.
Миллисент только что вернулась с пробежки. Она стоит у раковины в своих эластичных лосинах, и я любуюсь видом. Миллисент перехватывает мой взгляд и поднимает бровь.
– Не хочешь снова в постельку? – спрашиваю я.
– Хочешь показать мне, насколько ты ловкий?
– Хочу.
– Но сначала мне нужно в душ.
– Тебе составить компанию?
– Пожалуй.
* * *
Мы начинаем в душе и заканчиваем в кровати. Наш секс, скорее, будничный и удобный, чем страстный и бурный. Но это даже не плохо.
Когда Рори встает, мы еще в постели. Я знаю, что это Рори, потому что он не может закрыть дверь, не хлопнув ею. И шаги у него тяжелые, когда он спускается на кухню. Вскоре поднимается и Дженна. Она следует тем же обычным маршрутом – ванная, потом кухня. Но ее поступь мягче и тише.
Миллисент лежит рядом со мной. Голая и теплая.
– Я еще не приготовила кофе, – мурлычет она. – Они, наверное, гадают, куда мы запропастились.
– Ну и пускай, – я не собираюсь вылезать из постели, пока мне это не нужно. Я вытягиваюсь и закрываю глаза.
Слышно, как заработал телевизор. На полную громкость. Похоже, дети рады, что нас внизу нет. Обычно мы не смотрим телевизор по утрам в воскресенье. Так что для Рори и Дженны это нежданное развлечение. Они яростно спорят, что посмотреть – мультики или художественный фильм.
– Держу пари, они едят кашу, – говорит Миллисент.
– А у нас сегодня каша на завтрак?
– Да, без сахара.
– А молоко у нас есть?
– Соевое.
– Тогда не плохо.
– Я в этом уверена.
Миллисент прижимается ко мне поближе.
Вот такой была наша жизнь до Холли. Все шло своим чередом, чуть медленнее, не так бурно и без такого сильного возбуждения, какое мы порой испытываем сейчас.
Дни сливались, похожие друг на друга. И вехами на пути вперед были только крупные события. Наш первый дом был крошечным, но казался нам огромным – до тех пор, пока мы не выросли из него. Потом Миллисент заключила свою первую большую сделку. Затем Дженна пошла в школу. Мы переехали в больший по площади дом. А потом на руке Рори появился шрамик от пореза бумагой.
Когда Дженне было четыре года, она простудилась. Простуда вылилась в бронхит. Дочка могла заснуть только на час, а потом кашель снова будил ее и изводил. Мы с Миллисент провели три ночи в ее комнате. Я – на полу. Жена – прикорнув на маленькой кроватке Дженны.
