Теперь никто из нас не сомневается. Мы все верим Дженнифер. Оуэн мертв, и полиция намерена возобновить поиск улик. Возможно, они что-то пропустили.
Начальник полиции снова передает микрофон Дженнифер:
– Я хочу принести свои соболезнования семьям убитых. А также извиниться за то, что так много времени было упущено из-за того, что полиция искала моего брата, а не настоящего убийцу. О том, что происходит здесь, в Вудвью, мне рассказала моя старая приятельница. И, когда она попросила меня приехать сюда, я поняла: я должна это сделать. Это будет правильно.
Кивком головы Дженнифер указывает на кого-то за своей спиной, а медэксперт отступает немного в сторонку. Оператор наводит камеру на приятельницу Дженнифер.
Моя голова поворачивается так быстро, что я чуть не теряю сознание.
Женщина, позвонившая Дженнифер Рили, пышнотелая и светловолосая. И ее улыбка озаряет весь экран.
Денис. Из гастронома «У Джоя».
53
GPS-трекер лежит на приборной доске моей автомашины. Я переворачиваю его на один бок, потом на другой. И так несколько раз без перерыва. То же самое я проделывал в уме после того, как на телеэкране появилась женщина из гастронома «У Джоя», нового любимого места обеда моей жены.
Денис. Та самая, что обслуживала меня и Дженну.
Это совпадение. Должно быть совпадением. То, что Оуэн мертв, не сыграет на руку нам с Миллисент. А может только навредить.
И, если бы «У Джоя» посетителей потчевали ростбифами из мяса коровок, выращенных на натуральной травке, мне бы никогда в голову не пришло, что это может оказаться не просто совпадением. Но это заведение – не бистро органической пищи. Это гастроном, где «органический» или «натуральный» – слова из другого языка.
Если бы я мог спросить у Миллисент о ее новом пристрастии к дешевым сэндвичам в посредственном гастрономе, я бы это сделал. Но я ведь не должен об этом знать. Эту информацию я получил, шпионя за своей женой.
Я никогда не делал такого раньше. Подумывал, но не делал. Даже тогда, когда Миллисент работала с мужчиной, которому нравилась больше, чем просто коллега. Мне это стало очевидно, как только я с ним познакомился. Купер. Великовозрастный ушлепок, неженатый и не собиравшийся жениться. Все, что он хотел, – это переспать с Миллисент. Именно Купер полетел с ней на конференцию в Майами. В тот уик-энд, когда Кристал меня поцеловала.
Я был убежден, что Купер там тоже атаковал Миллисент.
Когда они вернулись, эта убежденность чуть не сподвигла меня шпионить за ними обоими. Но я не стал за ними следить. По крайней мере, за Миллисент. А за Купером я наблюдал довольно долго. И в результате узнал, что он готов был переспать с любой женщиной. Не только с моей женой.
И, насколько я понял, Миллисент с Купером не спала.
Теперь, когда я стал следить уже за женой, я понял, насколько это проблематично. Я не могу воспользоваться полученной информацией. Маячок на моем щитке, я сижу в салоне машины на парковке возле клуба и пялюсь в гаджет, потому что слежка ведет только к еще большей слежке. Если бы я знал, какой это замкнутый круг, я бы никогда на это не пошел. Пока я так маюсь, Миллисент присылает мне эсэмэску:
«Фо с курятиной на ужин?»
«Звучит аппетитно».
Я жду от жены следующего сообщения, с предложением «ночного свидания» или какой-нибудь ссылкой на сегодняшние новости, но мой телефон молчит.
* * *
Когда я возвращаюсь домой, машина Миллисент уже в гараже. Пару минут я размышляю, не установить ли мне на ней снова маячок. Но отказываюсь от этой затеи.
Миллисент на кухне готовит фо с курятиной. Я начинаю ей помогать – режу овощи. А жена добавляет в бульон свежий лук и имбирь.
Детей рядом нет.
– Они наверху, – сообщает мне Миллисент, не дожидаясь моего вопроса. – Делают домашнее задание.
– Ты смотрела новости?
Она наморщивает губки и кивает:
– Он умер.
– Они заявили об этом уже тысячу раз.
Я пытаюсь улыбнуться. Миллисент тоже. Мы не можем изменить данность: Оуэн мертв. Несколько минут мы храним молчание, готовя ужин. И я стараюсь придумать, как вывести разговор на Денис. Но, прежде чем меня осеняет подходящая идея, на кухне появляются дети.
Я еще раз повторяю, что они не должны придавать значения всему, что сообщают в новостях.
– С вами ничего плохого не случится.
Это противоречит тому, что я говорил Рори накануне ночью. Я ведь сказал ему, что убегать из дома по ночам слишком опасно. Но Рори не бьет других детей камнями. А Дженна бьет.
И все же сын замечает. И, глядя на меня, округляет глаза. Мы с ним не общались после того разговора на заднем дворе. И я не уверен, не злится ли он на меня. За то, что я застукал его. Или за то, что спросил про наркотики. А, возможно, и за то и за другое.
Поскольку тема Оуэна себя исчерпала, наш разговор переключается на субботу. Рори собирается поиграть в гольф. У Дженны футбольный матч. И развозить их на этот раз очередь Миллисент. Я работаю. Встретимся мы все вместе только за ужином.
Тема Оуэна не всплывает и позже – когда ужин закончен, посуда вымыта, а дети расходятся по своим комнатам спать. Миллисент в нашей ванной, готовится ко сну. А я в ожидании жены смотрю новости. Она выходит из ванной в одной из моих клубных футболок и толстовке. Ее лицо блестит от лосьона. Миллисент втирает его в свои руки, вперив взгляд в экран телевизора.
Джош стоит перед отелем «Ланкастер», в котором остановилась Дженнифер Рили. И рассказывает о пресс-конференции. А потом показывает ее фрагменты.
– Я этого не видела, – говорит Миллисент.
– Не видела?
– Нет. Я смотрела репортаж онлайн.
Я прибавляю громкость. На экране сменяются кадры с пресс-конференции, в каждом из которых кто-то произносит слово «мертв». Никто не говорит, что Оуэн скончался, даже его сестра.
Когда на экране появляется Денис, я искоса взглядываю на жену.
Она наклоняет голову набок.
Я жду.
Когда фрагмент с Денис заканчивается, Миллисент произносит:
– Это странно.
– Что странно?
– Я знаю эту женщину. Она – моя клиентка.
– Правда?
– Она – владелица гастронома. Довольно успешная особа. И она подыскивает себе дом.
Миллисент снова уходит в ванную.
Я выдыхаю. Денис – всего лишь клиентка. Мне и в голову не приходило, что у нее есть деньги на покупку дома – по крайней мере, такого, что продает Миллисент. И, тем не менее, деньжата у нее водятся.
До чего же я глупый!
