Губы дочери кривятся в улыбке:
– Дурацкая шутка.
– Знаю. Но насчет Оуэна я не сомневаюсь. Он не причинит тебе вреда. Я в этом абсолютно уверен.
Дженна отстраняется и смотрит на меня – уже не такими широкими глазами:
– Я только из-за этого принесла нож. Я никого не хотела им поранить.
– Понимаю.
Дочь ждет за дверью кабинета, пока я разговариваю с директрисой. Нелл кивает и даже улыбается, когда я сообщаю ей, что Дженна боится Оуэна Оливера.
– В этом нет ничего удивительного, – говорю я. – Вот уже несколько недель все только о нем и говорят. Включишь телевизор – он там. Зайдешь в Интернет – он там. Послушаешь радио – опять Оуэн Оливер. Даже перед гастрономом развесили листовки с его портретом. Пресса мусолит эту тему с тех пор, как Оуэн вернулся. А дети очень восприимчивы и чувствительны, особенно девочки.
Нелл приподнимает бровь:
– Вы думаете, он действительно вернулся?
Такое ощущение, будто мне тринадцать лет и я стою перед директрисой грязный, весь в синяках, а в уголке моего рта запеклась капелька крови. Моя драка с Дэнни Тернбуллом обошлась без серьезных последствий, по крайней мере, с моей точки зрения. Если не считать того, что меня вызвали в директорский кабинет. Когда я сообщил директрисе, что драку начал Дэнни, она посмотрела на меня точно таким же взглядом, каким сейчас меня окидывает Нелл Грейджер.
– Я не знаю, вернулся он или нет, – пожимаю я плечами. – Но моя дочь явно считает, что вернулся.
– Это она так говорит.
– А у вас есть основания сомневаться в ее искренности? У меня так нет.
– И у меня нет, – мотает головой Нелл. – Дженна всегда была хорошей девочкой, – директриса не говорит «до сегодняшнего дня», но она и не должна так говорить.
– Я могу ее забрать сейчас домой?
– Можете. Но нож я оставлю у себя.
Я не возражаю.
Дженну отпускают до конца дня, и мы с ней решаем пообедать. Мы направляемся в крупный сетевой ресторан, меню в котором состоит из десяти страниц. Там предлагают все – от сытного завтрака до жареных ребрышек. Мы бывали в этом ресторане сотню раз, и Дженна всегда заказывает в нем поджаренный сэндвич с сыром и помидорами или стандартный ланч. Сегодня дочь заказывает салат с заправкой, и не содовую, а простую воду.
Когда я спрашиваю, как она, Дженна отвечает:
– Нормально.
А мне хочется поговорить с Миллисент. Рассказать ей о дочери. Но моя жена все еще не отвечает на звонки.
Должно быть, она с Наоми. Наверное, они в каком-нибудь бункере или цементном помещении (как в кинофильмах). И поэтому жена не слышит мобильник. Он не звонит под землей.
А может быть, Миллисент просто занята.
Я посылаю ей эсэмэску – о том, что все в порядке, хотя я в этом совсем не уверен. А потом я слышу знакомый сигнал «Новостей».
По другую сторону от нашей кабинки находится барная зона с телевизорами. И со всех них на меня смотрит Наоми. На гигантских экранах она выглядит крупнее, чем в жизни. А внизу бежит строка:
«МЕСТНАЯ ЖИТЕЛЬНИЦА ВСЕ ЕЩЕ НЕ НАЙДЕНА».
– Это она, да? – Дженна тоже смотрит на телеэкраны. – Это ее похитил Оуэн?
– Полиции еще точно неизвестно, – говорю я.
– Она умрет?
Я не отвечаю. Я улыбаюсь. По крайней мере, одна моя половина.
А другая беспокоится за Дженну.
27
Наоми. Наоми с распущенными волосами, Наоми с убранными волосами, без макияжа и с губами, накрашенными ярко-розовой помадой. Наоми в своей рабочей униформе, в джинсах, в зеленом атласном платье подружки невесты. Наоми везде, на всех телевизионных каналах, в сети и у всех на языке. За несколько часов три ее подруги размножились. Теперь оказывается, ее знают все. И все охотно рассказывают репортерам о том, какой замечательной была их мертвая подруга Наоми.
Вечер понедельника. Мы дома. Телевизор работает. Миллисент дает весьма расплывчатое объяснение своему отсутствию после обеда. Я, в свою очередь, весьма туманно разъясняю ей ЧП в школе. И стараюсь выглядеть более встревоженным, чем есть на самом деле.
– В общем-то, это было просто недоразумение, – говорю я.
– Ты уверен? – передергивает плечами Миллисент.
– Уверен.
Начинаются новости. Дженна слушает их как завороженная. А Рори явно скучает – ничего нового там не говорят. Он велит Дженне переключить канал. Дочь отказывается.
Я и не подозревал, как история с Оуэном Оливером подействует на наших детей. Исчезновение Холли и Робин обошлось без огласки. Об Оуэне дети говорят уже несколько дней кряду. И кто знает, как долго Дженна будет вспоминать о Наоми…
Из-за этого мои приятные ощущения начинают меркнуть.
Я выхожу на задний двор. В одном его углу растет большой дуб. В другом находится старый детский городок – горка с домиком. Рори и Дженна не играют там уже несколько лет. Я даже позабыл о его существовании. А теперь вижу, в каком он запустении. Пластик потрескался, и играть там, должно быть, опасно. Я возвращаюсь назад, прохожу через дом в гараж и беру там ящик с инструментами. Мне необходимо разобрать этот опасный детский городок. Мне важно избавиться от него, пока никто из детей не пострадал.
Болты не поддаются, хотя и сделаны из безопасного для детей пластика. И я ломаю один молотком.
– Что ты делаешь?
Голос Миллисент меня не пугает. На самом деле я ожидал его услышать.
– То, что должен сделать.
– Разве это не могло подождать до завтра?
– Могло. Только я хочу сделать это сейчас, – я не слышу вздоха жены, но знаю, что она вздыхает. – Ты собираешься стоять надо мной всю ночь?
Миллисент уходит обратно в дом. Раздвижная дверь с шумом закрывается.
Менее чем через час я вытираю с лица седьмой пот возле груды раскуроченного пластика. Благодаря моим усилиям наш задний двор стал выглядеть хуже прежнего.
В гостиной никого нет. Все наверху. Кто-то в ванной, кто-то прохаживается по коридору. Я сажусь перед экраном. По телевизору идет ситком о такой же семье, как моя. У двоих родителей тоже двое детей, но у них все намного проще, нежели у нас. Их тринадцатилетняя дочь не таскает в школу ножи, а сын не шантажирует отца.
Во время рекламной паузы показывают анонс новостей, и я переключаю канал и смотрю другой сериал. А потом переключаю и этот канал и смотрю уже третий по счету сериал. И так – пока в комнату не заходит Миллисент. Она забирает из моей руки пульт, потом наклоняется ко мне и целует в ухо.
– Возьми себя в руки! Немедленно!
Кинув пульт в дальний угол дивана, жена выходит из комнаты.
