Через несколько минут подъехала машина скорой помощи. Медсестра сказала, что Тьерри дышит и парамедики прекрасно знают, что делать в таких случаях. Но вот они выскочили из машины, поглядели на Тьерри, потом на носилки, покачали головами и принялись что-то обсуждать. Хотелось крикнуть, чтобы поторапливались, но тут я поняла: они просто не смогут взгромоздить Тьерри на носилки.
Наконец какой-то из парамедиков вместе с бородачом нашли в толпе шестерых крепких мужчин. Они вкатили носилки обратно в машину, закрепили их, потом осторожно внесли внутрь огромного пациента. Я разрыдалась от облегчения. Как же я злилась на Элис и Лорана, что они не пытались контролировать жадный аппетит Тьерри! А потом вспомнила, что только этим утром он на моих глазах съел четыре пирожных с кремом и выкурил три сигареты. Ну и как бы я его остановила? Фонарный столб легче уговорить!
Парамедик жестом показал мне, чтобы садилась в машину. Я на секунду замерла в нерешительности. Надо вернуться в магазин, рассказать всем, что случилось с Тьерри, и – о боже! – связаться с Лораном. Но конечно же, кто-то должен ехать с Тьерри. Нельзя бросать его одного.
Запах больницы во всех странах одинаков. Парамедики заранее позвонили и объяснили нашу ситуацию, поэтому нас встречали с большими носилками. Я бестолково топталась в сторонке. Потом меня подозвала администраторша и спросила номер страховки Тьерри. Я, естественно, ответить не смогла. Я и не знала, что французская система здравоохранения работает совсем по-другому. Здесь нельзя просто взять и приехать в больницу. Администраторша ясно дала понять, что я, никчемная проходимка, только зря отнимаю у нее время из-за всякой ерунды: подумаешь, у начальника сердечный приступ! В этот момент я порадовалась, что наша Национальная служба здравоохранения, несмотря на все свои многочисленные недостатки, первым делом окажет тебе помощь и только потом будет спрашивать про документы, а не наоборот. Я уж испугалась, что сейчас у меня потребуют кредитку. Но тут какая-то медсестра пришла с кошельком Тьерри и с быстротой, свидетельствовавшей о давнем навыке, стала перебирать содержимое. Наконец отыскала карту зеленого цвета, – похоже, это и был страховой полис. А потом медсестра глянула на меня так, будто я с самого начала знала, что полис там, и нарочно это скрывала.
Ну а после этого оставалось только искать доступ к Интернету, или телефонную книгу, или еще что-нибудь, что поможет связаться с шоколадной лавкой. Но уходить далеко не хотелось: вдруг что-то случится или Тьерри просто понадобится дружеская поддержка? Время от времени из кабинета выглядывала молодая женщина-врач и задавала вопросы на медленном, неуверенном английском: какая у Тьерри группа крови, страдает ли он диабетом, подпишу ли я какую-то «форму согласия». Я чувствовала себя как в кошмарном сне. Понятия не имела, какой во Франции номер телефона справочной. Бесполезно потыкала пальцем в телефон, вздохнула. Мобильник между тем разряжался на глазах. От отчаяния я едва не швырнула его об пол.
Оставался только один вариант. Больше ничего в голову не приходило.
Когда Клэр подошла к домашнему телефону, голос у нее был сонный. Я порадовалась: во-первых, тому, что она дома, а во-вторых, тому, что она спала. В больнице она иногда маялась без сна ночи напролет.
– Анна! – Клэр сразу взбодрилась и повеселела. – Ну, что нового? Как раз о тебе думала! Уже освоилась? Нравится в Париже?
– Потом расскажу, – торопливо вклинилась я. – Сейчас не до того. Мне нужно у вас кое-что узнать. В другой раз поболтаем, договорились?
– Хорошо. – Голос Клэр зазвучал растерянно. – А что случилось?
– Потом перезвоню и расскажу. Пожалуйста, мне очень нужен номер телефона шоколадной лавки. У вас ведь он есть? Можете посмотреть?
– Шестьдесят семь – восемьдесят девять – двенадцать – пятнадцать, – без запинки ответила Клэр.
Ну не могла же я сразу отсоединиться!
– Вы его наизусть помните? – удивилась я.
– О да, – задумчиво произнесла Клэр. Похоже, она витала мыслями где-то далеко, но быстро взяла себя в руки. – В те времена мобильных телефонов не было. Номера приходилось набирать по памяти.
– И вы их до сих пор помните? Все?
Клэр немного помолчала.
– Нет, не все.
– Мне пора, – произнесла я, нервно сглотнув. – Обязательно перезвоню. Обещаю.
И поспешно дала отбой, пока Клэр не задала еще какой-нибудь неудобный вопрос.
К телефону в шоколадной лавке не подходили так долго, что я уж думала, они закрылись на обед. Молилась, чтобы в магазине кто-то остался и чтобы этим кем-то был Фредерик, а не Бенуа.
К счастью, в тот день мои молитвы были услышаны. Я постаралась как можно толковее объяснить потрясенному Фредерику, что произошло. Французские слова и грамматические правила вдруг вылетели из головы. Казалось, я начисто позабыла все, что учила. Только когда Фредерик спросил, в какой Тьерри больнице, я сообразила, что понятия не имею. Пришлось спрашивать у нелюбезной администраторши. Та поглядела на меня с непередаваемым презрением – мол, в жизни такой идиотки не встречала.
– «L’Hôtel-dieu»
[36], – сообщила я Фредерику.
– Хорошо, – ответил он. – Это близко. Сейчас закрою магазин и всем сообщу.
Фредерик помолчал. Наконец спросил дрогнувшим голосом:
– Он ведь… поправится, да? Его ведь вылечат?
– Не знаю, – честно ответила я. – Ничего не знаю.
Перед операцией врачи позволили мне зайти в кабинет. Даже странно: разве можно за несколько недель так привязаться к человеку? Но, увидев Тьерри без сознания, я разрыдалась. Казалось, из него вытекла вся могучая жизненная сила, и теперь он походил на огромный сдувшийся воздушный шар. Усы уныло обвисли, в нос вставлена трубка.
– Нужно делать стентирование, – объяснила по-английски молодая женщина-врач. – Будем надеяться, что все пройдет благополучно. Пациент трудный.
– Вы про лишний вес? – уточнила я.
Врач кивнула:
– Таких пациентов оперировать нелегко. Трудно… подобраться.
Да уж, не завидую.
– Зато у него большое сердце, – вдруг само собой сорвалось с языка. – Вы уж постарайтесь, дело того стоит.
– Дело всегда того стоит, – резко бросила она, снова кивнув.
Я еще раз сжала руку Тьерри в своей, а потом его увезли в операционную на специальной большой каталке. Я сидела в коридоре, рассеянно листала журнал, содержание которого меня совершенно не интересовало, и старалась не прикасаться к телефону, иначе он совсем разрядится. Когда приедут остальные, пойду домой, позвоню Клэр и все расскажу. Но при одной мысли об этом меня охватывала тревога. Тьерри ее давний друг. Наверняка Клэр расстроится. Может, соврать? Сказать, что заблудилась, потому и спрашивала телефон шоколадной лавки? Нет, обманывать Клэр нельзя. К тому же они с Тьерри столько лет не виделись. Значит, не такие уж они и друзья, верно?
