– А я Пашка, – представился он, поднимаясь.
На душе стало как-то теплее и легче от веселой болтовни князя. Не такой уж серой показалась комната, не таким отчаянным положение, в котором он очутился.
– Как это понимать, Пашка? – улыбаясь, переспросил Троекуров. – Павел и все? А, простите, какого роду-племени? Батюшку вашего как зовут? Может, не с вами, так с ним довелось где встречаться?
– Отца зовут Владимиром, а фамилия моя Щербачев, – не в силах погасить улыбку, ответил Пашка.
– Павел Владимирович, значит. Очень приятно. А позвольте узнать, чем занимается ваш батюшка?
– Ученый он у меня, археолог, ну… историк в общем.
– Нет, простите, не слыхивал, – подумав, сказал князь. – А не позволите ли узнать, куда вы так спешно путь держали, коли ночью в дорогу отправились? Ведь, как я разумею, вы не по своей воле на ночлег здесь остановились.
– Нет, конечно. Я к утру в монастыре собирался быть. Девушку одну ищу, Дашу, сказали, что она там, – смутившись, ответил Павел.
– А не рано ли, Павел Владимирович, девушками интересоваться? – поглядев на него, спросил Троекуров и тут же с улыбкой, заметив смущение парня, быстро добавил: – Впрочем, совсем не мой вопрос. И в какой же монастырь путь держали?
– Вот этого я не знаю, – вздохнул Павел, – куда ехали, кучер Семен да Ботало только знали. Теперь их нету, и куда делись, не знаю.
В это время загремел засов, после чего скрипучая дверь отворилась.
– Выходи мыться, кто первый, – раздался в проеме голос.
– Спасибо, братец, сейчас иду, – отозвался князь. – Вы позволите, если по праву старшего я это первым сделаю?
Павел лишь, молча, кивнул.
– Видите, как я их к порядку приучил, – говорил Алексей Борисович, собираясь, – а то ведь они поперву считали, что я грязным должен у них находиться.
Когда дверь закрылась, Павел подивился смелости и спокойствию князя, также плененного разбойниками, но сумевшего за сутки подчинить их своей воле. Пока того не было, он решил хотя бы примерно подсчитать, сколько же времени прошло с тех пор, как отправился он на поиски Даши. Окончательно запутавшись, пришел лишь к одному выводу, что трое суток уже истекло, а может, и четверо. А сколько ему здесь торчать, никто не ведает. Но ни поторопить события, ни оставить поиски Даши он не может. И если не суждено ему вернуться домой, пусть Вадька как хочет сердится. Никто его в двадцатый век не звал, сам виноват.
– Теперь ваша очередь, – сказал Троекуров, заходя, – да поспешайте, сейчас завтрак принесут.
За завтраком, принесенным, видимо, из запасов, хранившихся в карете, Алексей Борисович молчал, но время от времени бросал на сотрапезника внимательные, изучающие взгляды.
– Богато путешествуете, – наконец заметил он, – насколько я понимаю, сии запасы из той царской кареты, что стоит еще во дворе?
Павел кивнул.
– Теперь понятно, что решились вас доставить сюда, за важную птицу приняли. Не в обиду будь сказано, по вашему довольно странному наряду подобных выводов не сделаешь. А откуда, позвольте спросить, у вас такой роскошный экипаж?
– Прям уж и роскошный, – не согласился Павел, – чуть всю душу не вытряхнул, пока ехали. А дал мне карету Петр Алексеевич, который в крепости своей сейчас находится. Он и сопровождение дал, и про монастырь разузнал, и запасов в дорогу собрал.
– Так ты государя видел? – удивленно переспросил князь.
– Ага. Вчера утром он меня и отправил. Сегодня должны были уже в монастыре быть, – вздохнув, добавил он. – А чего нас тут-то держат? Чего хотят?
– Я так понимаю, – почему-то вновь повеселел от его объяснения князь, – что привезти-то нас привезли, а старшего, чтобы решить, что с нами делать, нету. Вот его и ждут.
– Атамана?
– Ну, может, и атамана.
– А чего они с нами делать будут?
– Или выкуп потребуют, или на суку вздернут, – совершенно спокойно ответил князь.
– С меня никакого выкупа не возьмут, – заметил Павел, – да и на сук вроде не за что.
– Чтобы на сук попасть, причины не надо. Мы же не перед законными судьями, – резонно заметил Троекуров. – А выкуп? Вон какой ящичек чудной да красивый с собой возишь. Я уж с утра голову ломаю, что сия штуковина значит?
– Это магнитофон, – ответил Пашка, – вроде музыкальной шкатулки. Только сломанный он сейчас, молчит, – неожиданно для самого себя добавил он.
У него просто не было желания в очередной раз демонстрировать возможности «сонаты». Если бы в карету были впряжены лошади, можно было бы испытанным уже способом напугать разбойников, сыграть на их суеверии. Но, умываясь во дворе, ни одной лошади Пашка не увидел. Карета стояла распряженной. А попытаться бежать пешком из разбойничьего логова по незнакомому лесу было просто безумием. Страх пройдет быстро, а лес они знают как свои пять пальцев. Поэтому и решил он не включать магнитофон, вдруг кто подслушивает за дверью, и тогда, после уж, переполоха не будет. А неожиданность эта ох как может еще пригодиться.
– Сломанный? – внимательно посмотрев на паренька, с сомнением покачал головой князь.
Потом надолго задумался. Павел не решался прервать затянувшееся молчание, хотя на языке у него вертелось множество разных вопросов.
– Знаешь, – князь первым прервал гнетущую тишину, – церемонии нам с тобой тут разводить ни к чему. Оба мы попали в беду. Оба спешим каждый по своим делам. Так что давай заключим союз. Идет?
– Идет, – улыбнувшись, ответил Павел.
– Коли так, – вновь оживился и повеселел князь, – то давай перейдем на «ты», если, конечно, не считаешь меня очень уж старым и, как говорится, раскроемся без утайки. Идет?
– Идет!
– Тогда давай рассказывай о себе. Обо мне-то все ясно, кто я, откуда и куда спешил. Так ведь?
– Примерно так.
– Ну, в частности, они для тебя не столь уж интересны, да и к делу отношения не имеют. Согласен?
– Возможно.
– Нет, ты не думай, если у тебя вопросы какие ко мне появятся, я на них непременно отвечу. Но для начала расскажи ты. Твоя история скрывает какую-то тайну. Ведь так?
Павел согласно кивнул.
– Так что, союзник, рискнешь поделиться?
Павел ненадолго задумался, а потом собрался с духом.
– Я могу рассказать, – начал он, – только, сколько бы я ни рассказывал, мне никто не верит и даже не слушает до конца. Насмехаются только.
– Попробуй. Может быть, и я не поверю, но уж выслушать постараюсь без смеха, – серьезно ответил князь, а глаза его улыбались.
– В общем, я не отсюда. Я совсем из другого времени, – как-то нехотя начал он рассказ.
Но постепенно сам увлекся и подробно выложил Троекурову всю свою историю. От появления на берегу реки Вадьки, на машине времени, до беседы у Петра Первого. Все рассказал: и о Куликовской битве, и о приключениях на Угре, о подземелье Грозного, неожиданном своем спасении оттуда и появлении здесь.
