Он начал со стены, так как пол был более ровный, и на нем было бы труднее устроить любой секрет. В тишине раздавалось лишь его сопение да глухие удары по камню. Так продолжалось довольно долго, но в итоге раздался торжествующий крик.
Одна из выпуклостей на камне вдруг дрогнула под нажимом. Ероха с факелом наклонился ближе, Павел внимательно осмотрел этот участок стены. Секретный механизм был замаскирован мастерски: тонкая, как паутинка, щель была еле заметна невооруженным глазом. И лишь при очень внимательном изучении можно было проследить небольшой очерченный ею прямоугольник.
– Свобода! – закричал Павел и с силой надавил на этот прямоугольник.
Медленно тот начал утопать в стене. Павел давил и давил, однако, уйдя в стену сантиметра на три, прямоугольник остановился намертво. Между тем ничего не произошло, стена по-прежнему оставалась монолитной. Тогда он убрал руки – прямоугольник вернулся на место. Павел нажал еще раз – все осталось по-прежнему. Он начал давить еще и еще, боясь признаться себе, что все это бесполезно, но вскоре совсем выбился из сил.
– Может быть, он снаружи отключается, – предположил он, устало усевшись у стены…
Очень хотелось пить. Ероху, помимо жажды, мучил еще и голод. Положение становилось отчаянным. Каждый из них понимал, что если в ближайшие часы выход не будет найден, у них просто не останется сил на дальнейшие поиски. Поэтому, встряхнувшись, Павел начал осматривать стену дальше, предположив, что найденный прямоугольник – обманка, где-то рядом есть другой, настоящий. Но уже через полчаса бесплодных поисков он окончательно убедился, что никаких других секретов поблизости не было. Предложений и мыслей, как найти выход, больше не было. Говорить ни о чем не хотелось. Парни молча присели у стены, и ничего больше уже не нарушало тишины. Лишь Ероха иногда добавлял «топлива» в бесполезный уже факел, и тот, разгораясь ярче, высвечивал их осунувшиеся лица…
Сколько они так просидели, определить было сложно. Время терялось в этих безмолвных стенах подземелья. Павел то погружался в дремоту, то вдруг вновь принимался строить планы спасения один фантастичнее другого. Но нереальность выполнения этих фантазий была понятна и ему самому.
Еще и еще раз он вспоминал склоненную фигуру боярина. Ведь раздвигалась же стена. Может, слово надо волшебное сказать было? Да нет, в волшебство из сказок Павел не верил, а техника в этом веке совсем примитивная, так что ни о каком слове, конечно же, и речи быть не могло.
И тут в голову ему пришла еще одна мысль, заставившая подняться и вновь подойти к стене. Ероха даже не пошевелился. А Павел начал простукивать стену выше обнаруженной «кнопки», на уровне своего роста. Уже через несколько минут его радостный крик, вырвавшийся из пересохшего горла, заставил встрепенуться и Ероху.
Вторая «кнопка» была! Павел нажал ее. Все оставалось по-прежнему, но это его нисколько не огорчило. Значит, не зря он предположил, что не от немощи так тяжело склонялся боярин, просто не одну, а сразу две «кнопки» нажимал Никита Романович.
– Нажимай! – скорее прохрипел, чем прокричал он Ерохе, спеша проверить свое предположение.
Тот вскочил и непонимающе уставился на товарища.
– Нажимай, – нетерпеливо повторил Павел, – нижнюю нажимай!
Сам он попробовал дотянуться, но тогда не хватало сил удержать верхнюю. Сообразив наконец, что от него требуется, Ероха прислонил факел к стене и обеими руками нажал кнопку.
Стена со скрежетом подалась, проход открылся!
– Свобода! – хрипло закричал Павел, торопясь выскочить из библиотеки.
Схватив факел, Ероха бросился за ним. Он панически боялся, что стена вдруг может вернуться на место. Выскочив, ребята, не сговариваясь, бросились к ближайшей лужице воды, скопившейся на каменном полу подземелья, и жадно стали пить. Здесь был совсем другой микроклимат. В отличие от сухого воздуха библиотеки, подземные коридоры были влажными, сырыми, стены местами покрыты мокрой слизью. Но сейчас это только радовало ребят. Напившись и отдышавшись, они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Живы? – весело спросил Павел.
– Живы. Теперь бы пожрать чего, – мечтательно произнес Ероха.
– Выберемся наверх, там и найдем, что пожрать. – В отличие от товарища голод пока его не донимал.
– Да-а, – враз погрустнел Ероха, возвращаясь к реальности, – я здесь долго бродил, день или два, никакого выхода не нашел.
– Найдем! – Энергия лидера вновь вернулась к Павлу. – Это тебе не библиотечная клетушка. Да тут и секретов больших делать не будут, чего беречь-то?
Избегнув смертельной опасности быть заживо погребенным в библиотеке, он уже твердо верил, что из подземелья они выберутся наверняка. Ероха хоть и промолчал, но видно было, что этой уверенности не разделяет.
– А чего они нас заперли-то? – неожиданно спросил Павел. – Неужто уморить захотели, так за что?
– Глупый, что ли? – пробурчал Ероха. – Мы ж в тайник государев попали, а о нем наверняка никто не знает.
– А Никита Романович? А стражники?
– Никита-то знает, так он государев родственник. А стражников внутрь и не запускали, они и не знают, чего за стеной, темница али что еще. Да и не с руки им болтать, тогда сам в темнице очутишься.
– Но ведь был кто-то, кто строил это подземелье, эту библиотеку, механизм секретный делал.
– Эти теперь навряд ли что скажут. Они, поди, сами давно в этом подземелье сгнили. Государь умеет свои тайны схоронять. Знаешь, сколько у нас каменщиков пропало? Возьмут для работы – и нету больше человека. И спрос учинить не с кого. Сюда желающих работать нету, со стражей собирают. С родными сразу прощаются. Вот так-то, – вздохнул Ероха.
«Жестокий век», – содрогнувшись, подумал Павел, но вслух ничего не сказал. Пора было идти, и он, взяв факел, двинулся вперед по тому самому проходу, по которому их вели в библиотеку. Не удержался, заглянул в тот ход, в котором оказался вместе с креслом. Как и следовало ожидать, там ничего не было. Парни пошли дальше.
– Ты здесь бродил-то?
– Нет. – Ероха покачал головой. – Сюда я на свет факелов вылез. Так бы я и лаза не заметил, он у самого пола был.
Учтя это, Павел стал внимательно смотреть не только вперед и на стены, но и под ноги.
– А тут ловушек, случаем, нет?
– Чего? – переспросил Ероха.
– Ловушек. Я читал, что в пирамидах фараонов пол неожиданно мог провалиться, а сверху песком засыпало.
– Про такое не слыхал, – с опаской посмотрев на потолок, поежился Ероха. – Ты, что ль, грамоте обучен?
– Обучен, – вздохнул Павел.
– Чудно! – о чем-то подумав, заметил Ероха. – А здесь-то ты откуда взялся? Не из нашенских вроде.
– Да я ж при тебе все царю рассказывал.
– Там я не слыхал ничего. Там я с жизнью прощался.
