Долгушин глянул на парней. Те виновато отвели взгляды в стороны – понимали, что сейчас состоится не самый дружелюбный разговор.
Офцер вздохнул и нажал на кнопку приема.
– Ты совсем обурел?! Почему не сразу отвечаешь? – вместо приветствия зарычал Лапердин. Но ярости в голосе было мало, словно майор сильно устал, и говорить теперь ему было тяжело.
– Товарищ…
– Давай докладывай уже. Без лишних слов.
Долгушин сглотнул подступивший к горлу ком.
– После изучения местности вблизи болот улик, подтверждающих гибель объекта «К», не обнаружено. Найдены следы…
– Какие еще следы? Что ты там мелешь такое?!
– «Ночному охотнику» уничтожить цель не удалось, беглец скрылся в западном направлении.
– В сторону КПП, что ли, он двинул? – как-то подозрительно спокойно спросил майор.
– Так точно. Мы начали преследование…
– Сколько вас там?
– Пятеро. Я, замбой Историн и трое бойцов.
Лапердин долго молчал, и Долгушин даже подумал было, что тот отключился, но рация зашипела, и майор, с трудом выговаривая каждое слово, произнес:
– Сообщи мне свои координаты. Я тебе в подмогу бойцов вышлю. Впятером от вас толку как от козла молока.
– Вас понял, – растерянно и в то же время с облегчением ответил старлей, высылая со своего планшета GPS-координаты группы.
– Получил, – подтвердил Лапердин. – Отбой связи.
И не дождавшись ответа, отключился.
* * *
Штопор достал из мятой пачки последнюю сигарету, дрожащими руками прикурил. Выдохнул в свежий утренний воздух облачко дыма. После вчерашнего загула еще подкатывала тошнота, волнами, едва не сваливая с ног, но уже не так сильно, как в первые часы после подъема.
«Первым делом надо принять «лекарства», чтобы отпустило. Проверенный метод. Да только на полноценное лечение денег явно не хватит».
Штопор тяжело вздохнул. В последнее время черная полоса неудач прочертила вокруг него круг и не выпускала, кидая из одной неприятности в другую.
«Будь оно все неладно!» – проворчал он, глубоко затягиваясь и еще раз перечитывая сообщения, пришедшие к нему на КПК за последнюю неделю. «Может, есть какие-то заказы?»
Наткнулся на одно весьма интересное письмецо.
«Всем «синим» отмашка! В Зоне объявился плохиш, описание прилагается… Приказ в случае обнаружения – ликвидировать и сдать труп на заставу воякам или передать по линии «Б». Оплата высокая. Конфиденциально».
Предпоследняя фраза особенно привлекла взор страдальца. Он сразу понял, о ком шла речь в сообщении. О том сумасшедшем беглеце, что повстречался им с Ростиком.
Через знакомых кентов, сидящих на заставе, Штопор любопытства ради узнал примерную сумму награды. Она оказалась и вправду высокой. Очень высокой.
«За такие бабки можно даже мать родную продать! А тут какой-то перец. Ну и пусть, что крутой. Против «калаша» любая крутость превращается в розовый кисель. И за Ростика надо бы спросить, само собой. Не просто же так на тормозах все спускать. – Штопор бросил окурок под ноги, остервенело растоптал его. – Хотя, если признаться честно, то Ростик сам виноват, бог ему судья. Видел же, что бычить начал этот придурок. Помог бы – может, и пожил бы еще чуток. И деньжат, глядишь, срубили бы. А так, почем зря помер. Ни денег теперь у меня, ни помощника».
Еще сильнее задето было самолюбие Штопора. Не мог он стерпеть того позора, который пережил. В груди клокотало от одного только воспоминания, как этот мужик его в грязь макнул. Не в прямом, конечно, смысле, но от этого не легче было. Поначалу – когда Штопор испугался. Сильно, до трясучки в коленях. А потом, когда первый страх прошел, стало ну невыносимо паршиво, и его начала обуревать злость.
«Да кто он такой, этот урод, что может просто так к правильным людям подходить и без разбора шмалять направо и налево?! Моего напарника завалил, гад, – подумал Штопор, сжимая обожженную ладонь. – Я это просто так не оставлю! Решено, пойду искать гада. Да только как его поймать? Видать, сильно крутой крендель, коли до сих пор комендантский час не отменили и никого в Зону не пускают. Хотя с этим проблем не возникнет. Кенты помогут, если надо будет попасть обратно. Что, если на время одолжить у Коляна его СВД и завалить с холма засранца? Примерное место его скитаний я знаю. Хотя, возможно, тот уже и ретировался куда подальше. Палыч все карты сдал воякам. Но попытаться-то можно».
Штопор вновь достал пачку, но, не обнаружив там сигарет, отшвырнул в сторону.
– Парень, ты чо тут соришь?! – крикнула толстая продавщица пивнушки, грозно взирая на посетителя.
– Цыц! – рявкнул тот, запуская руку в карман с мелочью. – В долг нальешь?
– Объявление умеешь читать? Написано же – не наливаем в долг. Много вас таких умных тут заходит на дню.
– Тогда сигарет дай. Поштучно. На все.
Штопор ссыпал монеты в блюдце, взял три самые дешевые сигареты, одну ткнул в уголок рта, две другие припрятал за уши. Бросил, не поворачиваясь:
– Ну, раз так, тогда жди с баблом, Клава! Скоро вернусь.
– Я не Клава, – хмыкнула женщина и принялась расставлять пустые стаканы на сушилку.
– А мне без разницы.
Продавщица начала возмущаться, но Штопор ее уже не услышал – он вышел из пивнушки, громко хлопнув дверью.
* * *
– Облажался опять этот твой Долгушин, – хмыкнул Лапердин, откинувшись на стуле и поигрывая рацией.
– Что случилось? – спросил капитан Мухин, внимательно глядя на майора.
– Вот именно, что не случилось! Живой до сих пор этот твой объект «К», больше известный как Корсар! – Последнее слово майор почти прокричал.
Мухин, привыкший за долгие годы службы к воплям и ору, не повел и бровью. Он сказал спокойным тоном:
– Ну, во-первых, не мой Долгушин. Он с другого гарнизона перевелся к нам совсем недавно. Во-вторых…
– Быстро ты от своих открещиваешься, – без злобы улыбнулся Лапердин, доставая из шкафчика бутылку коньяка и блюдце с заветренными шоколадными конфетами.
– Не открещиваюсь. Говорю как есть. Во-вторых, поддаваться панике…
– Панике? – Лапердин выпучил глаза на капитана, и Мухину показалось, что майор сейчас его сожжет взглядом. Или пепельницей гранитной швырнет.
Но тот рассмеялся.
– Ну, ты и скажешь, Вжик. Панике! Ха-ха! А кто паникует? Это Долгушин должен паниковать. А я никогда не паникую. Я делаю выводы.
– И какие же? – аккуратно поинтересовался капитан.
– Убирать надо этого ушлепка, – тяжело вздохнув, сказал Лапердин. Налил себе в стакан коньяка и залпом выпил.
– Как убирать? – не понял Мухин.
