– Сталкер, говориш-шь? Почему так реш-шил? – прошипела гарнитура связи. – У меня КПК
[4] в спящ-щем режиме, идентификации нет. Или ты, Ш-шпик, в темноте все же научился филином зырить?
– Я их, гадов, за версту чую. И этот, судя по одежке и раскладу, голимый сталкерюга. Командир, разреши свалить его?
– Сколько до него? Не вижу в бинокль… С глушака не снять?
– «Валом» не достать. Метров пятьсот будет.
– Пол кэмэ?! А попадешь? Нам подранков не надо в рейде. Сам знаешь, Шпик.
– Как два пальца, командир! Даешь «добро»?
– Вали. Только точно убедись, что это сталкер, а не дозор «Пепла» и не разведка «НовоАльянса».
– Так точно. Обижаешь, командир!
Снайпер вытянулся в струну, лежа на полусгнившей листве за кустом дикой смородины и не обращая внимания на кислое выражение лица напарника, замер на секунду перед выстрелом. Он выбрал точку ровно посередине спины человеческого силуэта, плавно потянул спусковой крючок. Хлопок заставил вздрогнуть сидящего рядом сержанта Вешкина, который пытался разглядеть вдалеке цель поражения.
– Ну что, Чок-паучок-получок, пойдем, заберем хабар «двухсотого»! – с ехидной улыбкой Шпик стал подниматься, закидывая на плечо винтовку. – Был сталкер, и нет его больше. Одним гадом на этой вшивой земле стало меньше. Айда туда.
– Куда? – Напарник вздернул брови, удивленно уставившись на товарища.
– Блин, кашу доедать и носки сушить с рейда… – пошутил Шпик, выпрямившись во весь рост. – Конечно за его наживой, куда ж еще?! Тебе чо, много в рейде досталось? А у этого – явно полна котомка артефактов. Пошли, паря.
– Земеля, ты чо?! Командир добро не давал на отход от группы. Только на уничтожение. Тут с полкилометра будет, туда-сюда, там пять минут, итого полчаса уйдет. Летеха всыплет по первое число, мама не горюй!
– Чего ты канючишь?! Ща я отпрошусь у него.
– Сдурел?..
Но сержант Гресько уже нажал кнопку гарнитуры и обратился к старшему группы, глядя на округлившиеся от страха глаза Вешкина:
– Командир, тут это… Такой расклад. Я его снял, этого сталкера, а у него рядом, под рукой, сидор полнехонький. Бьюсь об заклад, там стопудово с десяток артов покоится. Командир, разреши метнуться до костра, прихвачу хабар эвоный да за одно контрольный сбацаю. А?
– Балда! – раздраженно ответил наушник, даже Чок сморщился, глядя на кислую физиономию друга. – Хабар эвоный! Сам ты эвоный… По фене ботаешь, как ренегат вонючий! Сколько можно вас культуре учить?.. – И уже менее возбужденно продолжил: – Ты всю группу сейчас осадишь на полчаса, когда до базы осталось с полкарася.
– Товарищ старший лейтенант! Я… я быстро, за пять сек успею. И вон… сержант Вешкин меня подстрахует от всяких форс-мажоров. – Шпик подмигнул напарнику, который жестами и мимикой показал «вот те на». – Половина хабара сталкерского ваша, товарищ старший лейтенант, ну… как обычно. Разреши, командир?
Некоторое время гарнитура молчала: видимо, старший ГОНа размышлял над просьбой подчиненного. Шпик понимал это и, замерев, терпеливо ждал ответа. И дождался, довольно оскалившись.
– Сержант Гресько, бери сержанта Вешкина, пулей у меня туда-обратно, забрали вещдоки, зачистили точку и вернулись. Бдим аномалки, следов не оставляем, время на все – пятнадцать минут. Ждать вас будем у мостика через речку, шестьсот на одиннадцать, за лесом. Как понял меня, Шпик?
– Есть. Понял, командир! Выполняю…
Снайпер отключил гарнитуру, хлопнул по плечу напарника:
– Вот видишь, Чок-получок, а ты боялся…
– …Заткнись, архаровец! Придумал, блин… Херня на постном масле. Чую, не к добру это…
– А пару артов в карман на полгода безбедной жизни не хочешь? Слышал, командир засуетился там? Вещдоки ему. О как?! Пошли уже. У нас времени в обрез.
– А если он там не один?
– Кто? Сталкер этот? Я что, слепой, по-твоему? Один он был… Как пить дать – один! Шевели колготками, дружбан. И бди аномалки впереди.
Бойцы выдвинулись с исходных, явив себя взору печальной луны, и быстро засеменили к цели. Их подгоняли чувство наживы, ощущение своего преимущества в этой дикой местности и совсем немного страх. Страх попасть в природную ловушку Зоны в каких-то пяти шагах от жирного халявного куша. Вся эта гремучая смесь будоражила их, прибавляла сил, подгоняла вперед. Но в то же время притупляла разум…
Костер весело трещал обугленными поленьями, озарял полянку, сооруженный из еловых лап шалашик, а еще мерцал отблеском натянутой проволоки.
– Сигналки наставил, бродяга. Ишь, продуманный! – отметил Шпик, показывая напарнику на ловушку и осторожно переступая ее. – Чок, глянь по периметру поляны, я проверю скарб этого оленя.
– Угу. – Вешкин кивнул, взял чуть левее, по краю поляны, но искоса все же взглянул на убитого.
Это был мужик на вид лет пятидесяти, с короткими пепельно-седыми волосами на опаленной огнем голове, он лежал лицом вниз и не шевелился. Да и не мог бы он уже шевелиться, когда разрывная пуля из СВД пробила… Сержант присмотрелся и заметил на спине трупа плоский рюкзачок – судя по габаритам, почти пустой: лямки вокруг плеч, правая рука мертвеца почти до локтя в костре. Вешкин сморщился, понимая, что пламя пожирает уже не только ткань куртки убитого, но и плоть. Если бы сталкер был еще живой, то от боли начал бы корчиться и орать. А так… покоился мужик на горячей земле и не подавал признаков жизни или беспокойства.
– Ишь, как я четко слупенил его! – Довольный Гресько присел рядом с телом, бегло осмотрел результаты своего выстрела. – Кровяки сколько… Прям между лопаток всадил ему. Даже рюкзак не спас. Насквозь. Кстати, чо тут у нас?
Снайпер без зазрения совести ловко развязал узел, раскрыл горловину рюкзака, налобным фонариком осветил его внутренности и разочарованно прошипел:
– Вот же гадство! Ты гля… был артефакт – и нет его. И аптечку пробил, и арт. Одна жижа зеленая от него… Тьфу! Склизко. Никак спайку нарушил разрывной?!
– Да брось ты его! Вон другой сидор, полнехонький, – подсказал Вешкин, приближаясь к костру. – Забирай, и валим. Времени в обрез. Летеха нас закопает за опоздание.
Гресько кивнул, продолжая осматривать убитого им сталкера, но в отличие от напарника не морщился при виде обгорающих в огне пальцев мертвеца и тлеющей кожи на его запястье. Шпик сноровисто обшарил покойника, выудил нож «Касатка», сорвал с мощной, почти борцовской шеи сталкера веревочку со сверкающим амулетом, поднялся с корточек, забирая тяжелый вещмешок.
– Татуированный ты мой! – сказал сержант, криво ухмыльнулся и пошел в сторону. – Чок, все, валим. Нема тут больше хорошего. Забери «калаш», костер пусть горит себе. К утру шашлык от сталкерюги останется.
