Солану было больно на нее смотреть, больно за нее. Он видел, что ей не по себе, что она мучительно подбирает слова, но должен был получить ответ на свой вопрос: почему?
– Что же тогда? Вы же не имели в виду… – осенило вдруг его.
Хоксторн замолчал, и Лоретта, преодолев неловкость, подтвердила:
– Да. Я не слишком осведомлена о том, что происходит между мужчиной и женщиной, но знаю: если мы не остановимся, то у меня может быть ребенок.
Он шагнул к ней.
– Лоретта, я бы никогда…
– Никогда бы не бросили меня? – Она выставила перед собой руки, запрещая ему приближаться. – Вы хотели получить ответ – так дайте мне договорить.
Он хотел ее успокоить, все объяснить, но как джентльмен не мог не уступить даме и лишь молча кивнул.
– Стоит мне запятнать свою репутацию, и дядя лишит меня средств к существованию. Но дело не только в этом. Несмотря на то что могла бы затаить обиду на него, зла ему я не желаю и не хочу бросать тень на его доброе имя. Однажды я уже так поступила, за что мне нет прощения.
– Он выслал вас словно прокаженную! – не выдержал Солан. – И вы его простили?
– Да, простила, – спокойно ответила Лоретта. – Потому, что, простив, жить легче. Смирившись с судьбой, легче нести свою ношу.
– Но…
– Позвольте мне договорить, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу, – попросила Лоретта. – А потом я терпеливо выслушаю вас.
Хоксторн кивнул, уважая ее желание, поскольку видел, как трудно ей дается эта исповедь.
– Вы наверняка станете меня убеждать, что возьмете на себя заботу обо мне и ребенке, если ему суждено родиться, и мы ни в чем не будем нуждаться. И я верю, что так и будет, потому что знаю: вы человек чести. – Взгляд ее стал мягче, плечи поникли, и, глядя на нее, он мечтал лишь об одном – вернуть ее в свои объятия. – Я бы с радостью родила, но увы…
Ее глаза излучали какой-то особый свет: мечтательный и теплый. Свет материнской любви.
– Я думаю, – продолжила Лоретта, – моя жизнь не стала бы хуже, скорее наоборот, но для меня совершенно неприемлемо, чтобы ребенок рос без отца, который мог бы его признать своим по законам того общества, в котором мы с вами живем, со всеми вытекающими последствиями. Я бы никогда не обрекла свое дитя на такую судьбу.
– Но ведь есть способы избежать беременности…
– Да, я знаю.
Солан вопросительно вскинул бровь, а Лоретта невесело рассмеялась:
– В Маммот-Хаусе много книг, и среди них есть такие, о которых, как мне думается, дядюшка даже не знает. Каким образом они попали в библиотеку – одному богу известно. Только вот в чем проблема: способы есть, но все они не слишком надежны.
– Согласен, и не стану вас переубеждать.
– Тогда примите как данность, что я не могу на это пойти, и, к счастью, я опомнилась до того, как непоправимое свершилось. Я не так сильна, как вы, и, боюсь, могу и не устоять, поэтому прошу вас: будьте джентльменом и не просите меня об этом впредь.
– Тогда выходите за меня замуж, – быстро проговорил Солан, не отдавая себе отчета в том, что говорит и откуда взялись эти слова.
Впрочем, он не предлагал ей ничего такого, что не готов был исполнить, и, больше того, хотел на ней жениться. Впервые в жизни он видел перед собой леди, которую ни за что не хотел терять.
Лоретта задержала дыхание, потом, попятившись, прижалась спиной к стене, и, запинаясь, прошептала:
– Что? Вы шутите? Да как вы можете…
– Могу. Потому что я знаю, знаю сердцем, что вы моя и ничья больше, Лоретта. Выходите за меня замуж.
– Я не могу, и вам это известно. Я дала клятву!
– Так нарушьте ее! – не выдержал Солан и схватил ее за плечи.
Едва в ее глазах мелькнул лучик надежды, как она вдруг высвободилась и зашептала, глядя в пол:
– Нет-нет, я не могу. Не могу. Вы поступили со мной жестоко, предлагая то, что я не могу принять.
– Я не кривлю душой! – в ярости выкрикнул Хоксторн. Неужели он дал ей повод считать, что способен, сделав леди предложение, как ни в чем не бывало взять свои слова обратно? – Вам было всего восемнадцать, когда вас принудили дать безумную клятву!
– Вы правы, но у меня был выбор: могла выйти замуж за виконта Деннингкорта. И что бы мы по этому поводу ни думали и ни чувствовали, взятые на себя обязательства надо выполнять. Я дала слово, и я его сдержу.
– Да мало ли обещаний люди дают друг другу и себе! Из них выполняется лишь малая часть, – заметил Солан, раздосадованный ее упрямством.
– Но я давала обещание в церкви, перед викарием! – воскликнула Лоретта. – И для меня происходящее не было фарсом. Я давала клятву не для того, чтобы забыть о ней, как только выйду из церкви, поэтому, пожалуйста, больше никогда не требуйте от меня нарушить ее.
Не дав ему возможности возразить, она стремительно развернулась и выбежала в коридор.
Глава 19
У джентльмена всегда должен быть наготове ответ на любой вопрос леди.
Сэр Винсент Тибальт Валентайн. Руководство для истинного джентльмена
Позвякивание упряжи и ржание лошадей, в нетерпении перебиравших ногами, ласкали слух не хуже волшебной музыки: пришло время покинуть поместье Хоксторна.
Лоретта и представить не могла, что с таким нетерпением будет ждать возвращения в Маммот-Хаус, но сейчас ей больше всего на свете хотелось остаться одной, наедине со своей сердечной болью. Что побудило герцога сделать ей предложение: веление сердца или требовавшая немедленного утоления похоть, а может, стремление одержать победу в той битве, что, как он сказал, разгорелась между ними, – она так и не узнала и, даст бог, никогда не узнает.
Глаза уже попривыкли к сумраку раннего утра, и Лоретта могла видеть, как возятся возле экипажа слуги, закрепляя ремнями багаж. Осталось дождаться Пакстона, и можно трогаться. Дорожный наряд – накидка на меховой подкладке, теплое платье, перчатки и капор – не спасал от ветра и холода. Она и постояла-то на улице всего ничего, а нос и щеки уже покраснели.
Вчерашний день прошел без эксцессов, никаких разговоров по душам с ней герцог не заводил. Воспользовавшись солнечной погодой, они с Пакстоном, леди Адель и миссис Филберт в открытой коляске прокатились по территории поместья, а потом на вершине высокого холма, откуда открывался великолепный вид, устроили пикник. Пакстон и Адель тараторили без умолку, совершенно довольные собой.
Ужин был не менее роскошным, чем накануне, с великолепной сервировкой и обилием блюд. Миссис Филберт старалась поддерживать беседу в безопасном русле, хотя помешать герцогу и Лоретте обмениваться многозначительными взглядами и говорить недомолвками не могла.
Наконец-то послышались голоса, и Лоретта обернулась. Пакстон и герцог выходили из дома вместе. Сердце ее забилось чаще. Положение усугублялось еще и тем, что Хоксторн не сводил с нее глаз. Может, сработала женская интуиция, а может, она принимала желаемое за действительное, но Лоретте казалось, что этим взглядом он просит ее остаться.
