Хоксторн любил здесь бывать, и, едва вернувшись в Лондон, именно сюда стремился первым делом. В клубе было многолюдно в любое время суток. Ни обеденный зал, ни бильярдная, ни библиотека никогда не пустовали, и Хоксторн всегда мог рассчитывать, что застанет в «Уайтсе» кого-нибудь из знакомых, готовых выложить ему все последние новости, если его друзей – Ратберна и Гриффина – не окажется в городе.
Впрочем, сегодня оба были на месте и сидели напротив него за столом в обеденном зале. Все молчали, а Рат и Гриффин смотрели на него в молчаливом недоумении. И на то была причина: Хок только что изложил им то, что вчера сообщил сестре.
Все трое выделялись из толпы завидным ростом, атлетическим сложением и безукоризненными манерами потомственных британских аристократов. Внешне, правда, Рат с его темными глазами и вьющимися коротко стриженными темными волосами не был похож на англичанина, скорее на итальянца или грека. Хок и Гриффин поступили в Итон одновременно и быстро сдружились. Рат присоединился к студенческому братству годом позже, а еще через год был принят в их компанию (после совместного распития бутылки портвейна, которую стащил у отца и пронес в колледж в сумке с двойным дном). За годы учебы дружба их, закаленная во многих испытаниях, так окрепла, что они сумели остаться друзьями, несмотря на то что постоянно соперничали друг с другом. Каждый оспаривал право называться лучшим: студентом ли, стрелком, фехтовальщиком, наездником… Список можно продолжать до бесконечности.
Все трое дружно перекочевали из Итона в Оксфорд, а после университета продолжали совершенствовать свои знания и умения в областях, далеких от науки: в азартных играх, верховой езде и покорении дамских сердец. Большинство «подвигов» закадычных друзей имели документальное подтверждение в виде записей в печально известном журнале ставок клуба «Уайтс».
При том что репутация опасных сердцеедов и повес прочно закрепилась за всеми тремя молодыми людьми, поведение Гриффина, по мнению Рата и Хока, последнее время ни в коей мере не соответствовало этому статусу. В прошлом году Гриффин женился, и с тех пор проводил со своей юной красавицей-женой куда больше времени, чем с друзьями, отдавая предпочтение тихим домашним радостям и забыв дорогу в те злачные места, что еще совсем недавно так любил.
– Чего дожидается мистер Квик? – спросил Гриффин, сдувая пену с только что принесенного ароматного эля. – Думает, что его станут уговаривать?
– Чего он хочет: денег или ценных бумаг? – поинтересовался Рат, вальяжно откинувшись на спинку стула.
– Я не знаю. У меня не получилось с ним поговорить. Его не оказалось на месте, – ответил Хок.
– Ты проделал такой путь зря? – возмущенно воскликнул Гриффин.
– Возмутительное невежество! Ты ведь, кажется, предупредил его о приезде, – вторил другу Рат. – Сколько времени потрачено впустую.
Нет, напрасной тратой времени эту поездку назвать никак нельзя, подумал Хок. Не зря он полдня брел под ледяным дождем. Наградой ему стало знакомство с мисс Квик, возможность поговорить с ней, обнять ее, попробовать на вкус ее нежные податливые губы.
– Квик уехал еще до того, как пришло письмо, в котором я извещал его о своем визите.
– Я не видел его в Лондоне, пока тебя не было, – заметил Гриффин и, обернувшись к Рату, спросил: – А ты?
Рат только покачал головой.
– Так где же он был? – спросил Гриффин.
– Мне так и не удалось узнать. Сестра его, похоже, тоже была не в курсе, а если и знала, то не посчитала нужным сообщить об этом. Впрочем, я бы в любом случае не стал гоняться за ним по всей стране, хотя узнать, когда именно он вернется, мне бы все же хотелось.
– Значит, у Квика есть сестра, – не без удивления констатировал Гриффин и выразительно посмотрел на Рата, прежде чем перевел взгляд обратно на Хока.
– Да-да, теперь я припоминаю, – заметил Рат. – У Квика действительно есть сестра. Говорили, что она ушла вроде бы в монастырь, но, судя по всему, это не так.
Рат задумчиво посмотрел на Гриффина, и тот добавил:
– Дело было года два-три назад. Она была помолвлена с виконтом Деннингкортом, и все было готово к свадьбе, но церемония так и не состоялась – в последнюю минуту невеста передумала. Я точно не помню, что именно она сказала тогда своему опекуну, графу Свитчингему, но что-то вроде того, что лучше станет монашкой, чем женой виконта.
Очень на нее похоже, подумал Солан. Говорить то, что думаешь, невзирая на лица, – ее конек. Для нее что герцог, что граф, что виконт – все едино.
– Помнится, кто-то говорил, что граф был вне себя от ярости, – хлебнув эля, заметил Рат. – Его едва прямо в церкви не хватил удар. Неудивительно, что он не стал ее отговаривать, если она решила уйти в монастырь.
Слушая друзей, Хок молчал и думал, что мисс Квик, хоть и не постриглась в монахини, все равно живет затворницей и лишена каких бы то ни было развлечений, даже самых невинных. Несмотря на то что слухи во многом сходились с тем, что поведала ему она сама, в обществе произошедшее воспринимали совершенно иначе. И мнение о ней Хоксторна коренным образом отличалось от сложившегося. Та леди, с которой ему выпала удача познакомиться, отличалась прямотой и откровенностью, но грубиянкой отнюдь не была. Он увидел в ней женщину сильную, но отнюдь не холодную и не черствую, какой ее рисовали другие.
Наверное, если бы речь шла о какой-то другой девице, Хоксторн предпочел бы промолчать, но ложь о мисс Квик резала слух и он возразил:
– Поверьте, ни в какой монастырь сестра мистера Квика не ушла, да и на монахиню она совершенно непохожа. Во всяком случае, мне не приходилось видеть монашек, которые выглядели бы и говорили так, как мисс Квик. И живет она в Маммот-Хаусе вместе с братом, но, поскольку тот бывает дома лишь наездами, в основном, увы, ей приходится жить одной. Она умна, красива, честна и сострадательна.
Рат медленно подался вперед и выпрямился, когда стул его прочно уперся в пол всеми четырьмя ножками, задумчиво поднес кружку ко рту и сделал большой глоток. Гриффин вопросительно приподнял бровь, давая понять Хоку, что с нетерпением ждет продолжения, но заговорил Ратберн:
– Ты прав, она красива. Я помню. А еще великолепно танцует.
– Ты и это запомнил. Неужели? – хмыкнул Хоксторн.
– Она была уже помолвлена с виконтом, и я не хотел дразнить жениха, оказывая ей особые знаки внимания. Но потом, когда пошли слухи, будто она ушла в монастырь, я еще подумал, что такой красавице не место среди монашек.
– О ее прошлом мы знаем, – заметил Гриффин. – Может, просветишь насчет ее настоящего?
Хоксторн обмолвился о сестре Квика случайно и сразу же пожалел об этом: градом посыпались вопросы и он едва успевал переводить взгляд с одного на другого. Заключив, что друзья его все равно не оставят в покое, пока не получат то, что хотят, Солан вздохнул и, осторожно подбирая слова, объяснил:
– Мисс Квик вознамерилась убедить брата не принимать мое предложение.
