Щепотка пыльцы позволяла встретиться с теми, кто умер, отправиться в путешествие в свое прошлое и вспомнить о том, что давно и прочно забыто. А еще можно было прожить жизни своих родителей или более далеких предков. И лишь немногие могли нырнуть в глубины памяти всего человечества — они-то потом и становились наставниками других на пути к Истине. Твисп отдался ритму тихо рокочущего водяного барабана и плавно скользнул в тот день, когда впервые познакомился с келпом.
Двадцать пять лет назад он впервые ступил на землю, но не как свободный, а как пленник ДжиЛаара Гэллоу. Это было в тот день, когда он с несколькими друзьями остановил победное продвижение армии Гэллоу и тем закончил гражданскую войну. И в тот же день гибербак с орбиты принес на планету Флэттери.
Тот день пандорцы впоследствии назвали «Вершиной Авааты» в благодарность келпу за ту роль, которую он сыграл в их победе. Но Твисп еще ни о чем этом не знал. Он просто ждал, когда Гэллоу его убьет. А затем келп увел его к бородатому бродяге по имени Ной. Старик был слеп, перепутал Твиспа со своим внуком Авимаилом и накормил его свежим пирогом. Даже теперь, много лет спустя, Твисп помнил вкус рассыпчатого, тающего во рту теста.
— А теперь иди, и слушай, и смотри! — напутствовал его слепой.
Твисп повиновался и навсегда остался благодарен Ною, келпу и тому солнечному дню «Вершины».
— Наш ковчег достиг суши. И мы останемся здесь навсегда, — сказал Ной. — Мы оставляем море.
До сих пор Твисп избегал келпа. Он считал: пандорцы пандорцами, а Твисп — Твиспом. Но потом в жизни людей появился директор. И тогда Твисп почувствовал, что не может отделить себя от других. Боль его сопланетников стала и его болью.
Твисп много читал, изучал историю и, как все островитяне, ходил с пустым желудком. Голод отвоевывал у людей дом за домом, поселение за поселением. Те, кто не верил посулам директора, стали уходить в горы и рыть подземные ходы. Теперь же благодаря щепотке пыльцы Твисп в первый раз увидел, как много он успел сделать и как это было сложно.
И вдруг до него донесся тихий голос. Это был голос из другого мира, мира старца Ноя, и Твисп уже не надеялся услышать его в своем мозгу.
— Срази голод пищей, — прошелестел голос. — Срази тьму светом, а иллюзию иллюминацией.
— Авимаил, — одними губами выговорил Твисп. — Наконец-то ты здесь. Как ты меня нашел?
— По запаху свежего пирога, — рассмеялся тот. — И по страстному призыву твоего сердца.
И Твисп заскользил в поисках друга по келпопроводам извилин своего мозга. Здесь не было ни стеблей, ни листьев — он добрался до самой сердцевины своего келпа.
«Этот дирижаблик должен помнить что-то о становище своего деда. Просто чудо, что ему удалось избежать ножниц Флэттери».
— Это не чудо, старец, а иллюзия чуда.
Теперь голос звучал уже не внутри Твиспа, а снаружи. Монах медленно обернулся и только сейчас заметил, что молодой Моуз уже давно теребит его за плечо.
— Ты тоже путешествовал по стеблям келпа, братец?
— Да, — ответил Моуз, не разжимая губ.
Все ученики Твиспа рано или поздно начинали говорить без помощи органов речи. Вот и этот научился. Один раз, приняв пыльцу, он посмотрел в зеркало и провалился в такие места, о которых и вспомнить потом не мог.
— Я помню, что… — с трудом подбирая слова, начал молодой монах, но Твисп его перебил, также продолжая мысленное общение.
— Ты сказал «иллюзия». И что же такого показал тебе келп?
— Это язык, на котором общаются дирижаблики, пока зреют на ветке. Они учатся проецировать иллюзии, как голограммы. Старец, если вы последуете по стеблю до самого корня, вы познаете власть и силу иллюзий.
Но тут Твисп снова провалился в глубины своего сознания.
«Нет, — подумал он. — Не в свое сознание, а в сознание Авааты».
— Именно так, — прошелестел тихий голос.
Твисп увидел свое тело с огромной высоты и, безразличный к этой оболочке, устремился в космические бездны.
«Что есть иллюзия? И что есть реальность?» — спросил он.
— А что есть карта? Она иллюзия или реальность? — спросил голос.
«И то и другое, — ответил Твисп. — Она реальна, потому что ее можно взять в руки и пощупать, и она иллюзорна, потому что на ней лишь значки, символы и условные изображения того, что существует в реальности. Карта — это не часть ландшафта».
— Ты прав, рыбак. А с чего ты начнешь, если захочешь построить лодку?
«Нарисую чертеж».
— А ведь твой чертеж тоже станет реальностью, однако он не будет лодкой. А что ты будешь делать дальше?
В его мозгу чередой пронеслись образы всех лодок и судов, которые он построил своими руками, на которых хоть раз ловил рыбу или плыл по волнам океана.
«Дальше я…»
Он попытался собраться с мыслями, гадая, что хочет услышать от него Аваата.
— Не думай об этом, — остановил его голос. — Что ты станешь делать, когда создашь чертеж?
«Построю модель».
— Но ведь это тоже пока не лодка. Это модель. Иллюзия, символ. И тем не менее она реальна. Если ты захочешь научить людей жить по-новому, как ты этого сможешь добиться?
«Дать им модель поведения?»
— Возможно.
«Начертить им карту дальнейшей жизни?»
— Возможно.
В наступившей тишине до Твиспа донесся пульс волн далекого океана.
— Но и карта, и модель имеют свои ограничения, — продолжал голос. — Какие?
Твисп почувствовал, что сейчас его мозг взорвется от напряжения. Аваата подталкивала его к какому-то очень важному решению. Если бы он только сумел это ухватить!..
«Размеры»!
Сам ли он это понял или келп вложил ответ в его сознание, результат был один.
«Размеры! Модель никогда не даст нам полного ответа, потому что ее невозможно испытать в полной мере, в применении ко всем сферам жизни!»
Из его груди вырвался вздох облегчения.
— Ты прав, друг Твисп. Ну а если ты сможешь создать иллюзию жизни, опыт, полученный в процессе ее проживания тоже будет иллюзией? Или же станет реальным опытом?
Внезапно его отшвырнуло в прошлое Пандоры, и он увидел мир глазами одного из своих предков — участника войны клонов. И он увидел висящую в небе черную тушу Корабля, и его последние слова отдались звоном в ушах: «Порази меня, Святая Бездна!» Твисп и не ожидал, что голос Корабля окажется не электронным стерильным подобием человеческого, а страстным и живым. В нем звучали мольба и благоговение. Так прощаются навсегда, уходя тропою дальних солнц, чтобы сгинуть без следа. И еще этот голос был очень похож на тот, что Твисп не раз слышал в своем мозгу.
