А, была не была!
«Желаете активировать стационарный индивидуальный репликатор на сбор?»
Да, желаю.
Оставил на всякий случай по тысяче мутагена и опыта у себя. Всё, я готов. Вроде бы недолго возился, а времени без двух минут час. Теперь обед, и вперед за добычей!
* * *
Нет ничего лучше, как перед едой заехать ногой в новых трофейных ботинках мертвеца в ухо уроду. И так, чтобы тот кувыркнулся вместе со стулом. Молодой парень, лет двадцати пяти, худой и нескладный, но наглый, как танк, с утра первый плюнул мне в спину, когда я отыгрывал роль потерянного лоховатого интеллигента, а затем к забаве присоединились с гоготом дружки. Теперь балбес силился понять, откуда и почему грянул гром небесный.
Тогда я еле-еле сдержался, едва всю операцию коту под хвост не пустил.
Нет, терпение – это добродетель. Так бы столько хабара не нахапал.
Я зашел пообедать, посмотрел по сторонам, а этот идиот сидел и лыбился, еще и подмигнул мне. Компания та же.
И вот здесь сорвало с нарезок, хорошо, не окончательно, иначе бы поубивал.
Вытаскивая его и пару других прохиндеев на улицу за роскошные шевелюры, а девица из их банды нырнула в подсобку, я выскочившую откуда-то тетку Таю, верещавшую что-то про милицию, нежно взял за волосы и приложил лицом о барную стойку. Откуда и взял бутылку с водкой и… швырнул в толстяка у окна. Меткость немного прокачалась, а мужик привета не ждал, поэтому, когда снаряд со звоном разбился об его лоб, просто съехал под стол.
Отдохни, сука!
Нет, какие же слабаки! Я даже усиления не использовал!
Как кутят.
А они, видно, – пыжились!
Бил я с вдохновением и брызгами крови в разные стороны, но не сильно, стараясь не поломать костей. Больше на публику, не столько побоев, сколько ужаса от них нагнать.
Чуть мне всю спецоперацию не загубили, твари!
С утра приложил невероятную силу воли, чтобы сдержаться, только обещание самому себе, разобраться с ними вечером, смогло немного затушить ярость и злобу.
Развлечение, мля, – слабому в спину плевать! Хихикающая тетя Тая, толстяк, показывающий идиотам одобрительно большой палец, и только та самая красивая девушка, к которой я попросился за стол вчера вечером, выступила в мою защиту:
– Вы что творите, уроды?! – и отвесила пощечину Оглобле, так я назвал заводилу, да такую, что тот едва со стула не рухнул. – Еще увижу подобное…
Пошла с кофе к своему столику, покачивая бедрами, и даже не посмотрела на меня. Имбецилы забавы прекратили.
Всегда ненавидел мразь, которая издевалась над слабыми, при этом до дрожи боялась даже равных. Не знаю, настоящее наслаждение, это когда ты побеждаешь противника, который всегда был сильнее, лучше, быстрее, ты поднимаешься с земли, сплевываешь с разбитых губ кровь и улыбаешься. Тебя качает, но ты не чувствуешь боли, а только дикий восторг, эйфорию, потому что смог, потому что сделал! Нет, это не сексуальный оргазм, оргазм испытывают практически все люди, за редкими исключениями, это чувство больше и сильнее всего, а наслаждение совсем из другой категории и другого порядка. И оно знакомо далеко, далеко не всем. Победил не столько врага, но самого себя, задавил и преодолел страх, заставил тело выложиться на двести пятьдесят процентов. Такое не объяснишь словами, это надо чувствовать.
С утра я подумывал, может, а ну его к черту это Поселение, где гнида на гниде? А потом решил, наоборот, наведу конституционный порядок. И будь что будет. И наводил!
Ногами, кулаками и матерным словом.
И когда мои визави дошли до кондиции, я, убедившись, что, стоя на коленях, все внимают, объявил им свою волю:
– Короче, слушаем сюда, суки! С этого дня здоровайтесь уважительно со всеми, женщинам помогать, старушек через дорогу переводить! Я вхожу хоть куда – встаете и отдаете честь со словами: «Дядя Сережа, не губите засранцев!» Не выполните, на первый раз пальцы поломаю. Всем. А потом, возможно, убью пару раз. Все ясно, шакалы?! Не слышу «да»?!
И опять их пинать.
Наконец консенсус был достигнут.
Конечно, мне их унижение, с одной стороны, вообще не нужно, а с другой – наказывать надо таких асимметрично и так, чтобы сами в шкуре тех, над кем издевались, побывали. Посмотрим. Если встанут на путь исправления за неделю, отменю приказ.
Пока я занимался воспитательным процессом, прибежали представители Службы безопасности во главе с Осиповым, но, следуя жесту того, не вмешивались. Стояли рядом.
Закончив экзекуцию дебилов, я подошел к Лысому, стряхнул с руки кровь, достал сигареты и прикурил.
– За что ты их? – не стал сразу наезжать на меня тот, пытаясь разобраться в проблеме.
– С утра эта мразь едва не помешала специальной операции, – назидательно поднял вверх указательный палец я, а затем пнул в бок тощую скотину, не столько сильно, а так, для проформы, но тот взвыл, попытался уползти. – Плевали мне на спину, когда в образе лоха тут ел. Плевали в прямом смысле. А я тогда не мог ответить, сам видел, крыс вылавливал. Еле-еле сдержался. Сука Тая, мало того что швыряла еду, как собаке, кормила помоями и объедками, так еще и видела все и ржала. Толстый им палец большой показывал, мол, круто поступаете, молодцы. Осипов, я честно не понимаю, что это за гадюшник вы развели? Ты мне вчера втюхивал про трудовой коллектив, про бездельников, которых не любят… Тут же лоботрясы уважением пользуются…
– Ясно, за дело, значит, получили. А про дисциплину… – поцокал тот языком. – Вон ты же порядок навел? Навел. Как говорит наш Глава, должна быть гражданская ответственность. Она заключается не только в том, чтобы на помощь позвать силы правопорядка, но и выступить лично против нарушений.
– И что, вы ничего не сделаете?! – взвизгнула выскочившая из бара девка, которая принимала участие в утреннем веселье.
– Сделаем! Обязательно сделаем! – осклабился я, ловя ее за косу. Нагнувшись, выдернул ремень у одного из приходящих в себя обормотов, перегнул мадам через какой-то высокий бордюр, сдернул с нее джинсы вместе с трусами. Та только визжала. Я же охаживал ее ремнем и приговаривал какую-то херню:
– Вежливость! Ум! Красота!
Слезы, сопли, слюни…
Никто не вмешивался. Наконец, отпустив девицу, обернулся:
– Всем все ясно?!
Тетя Тая открывала и закрывала рот, как рыба, стоя в дверях бара, я ей погрозил ремнем. Та поспешила скрыться с глаз.
И нестройное блеяние в ответ:
– Яснааа…
Так-то!
Думаю, надолго отбил желание у компании и всех, кто наблюдал за наказанием, издеваться над людьми.
Теперь в кафе-баре мне едва ковровую дорожку не расстелили. Сияя двумя фонарями под глазами, тетя Тая лучилась улыбкой.
