— Я это сделала.
— Это уж точно.
Рука Майка обняла ее за талию, скользнув под куртку, и мягко отодвинула в сторону. Майк вообще вел себя так, будто имеет полное право вести себя подобным образом, а Джина не возражала. Взвесив ее пистолет на руке, Майк спросил:
— А ты не думала о том, чтобы подобрать оружие полегче?
Джина покачала головой, сняла очки для стрельбы и положила обратно на полку.
— Нет, мне нужно оружие, с которым меня будут воспринимать всерьез. Какой я показала результат? До ранения он у меня всегда был максимальный.
Майк посмеялся и нажал на кнопку, чтобы мишень подъехала к стойке.
— Подожди минутку, снайперша. Сейчас проверю.
Джина посмотрела на мишень, и настроение у нее сразу испортилось.
— Увы, я больше не самый меткий стрелок, верно?
Одна пуля попала точно в яблочко, еще две дыры красовались на уровне живота нарисованного бандита, другие две Джина разглядела на левом бедре. Ну, а еще одна пуля и вовсе не попала в цель — бумага была прорвана под локтем преступника. Нет, результат никуда не годился. В штурмовой группе с такими показателями делать нечего.
— Зато все шесть пуль попали в мишень, и ты не подстрелила ни меня, ни себя, — попытался разрядить обстановку Майк.
Джина только вздохнула:
— Вообще‑то, ты прав. Всего два месяца назад я даже пистолет в руки взять не могла.
Джина посмотрела Майку в глаза. Казалось, часть его несокрушимого оптимизма передалась ей.
— Я демонстрирую устойчивую положительную динамику. Надо только набраться терпения.
— Терпения? Уж кого‑кого, а тебя терпеливой никак не назовешь.
— Очень смешно. Ну что ж, давай отметим мой… то есть наш успех, — поспешно поправилась Джина.
— Давай. А как?
Джина подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке, наслаждаясь ощущением колючей щетины и теплой кожи. Светло‑голубые глаза Майка потемнели и стали кобальтово‑синими.
— Щетина…
Майк чуть покачал головой. Губы его растянулись в улыбке. Джина обвела пальцем мужественные очертания его рта. Майку ее манипуляции явно доставляли удовольствие.
— Спасибо тебе, — произнесла Джина и привстала на цыпочки.
Майк наклонился к ней. Их губы встретились, Джина обняла Майка за шею. Он целовал ее не спеша, нежно и ласково. Джина готова была мурлыкать от удовольствия. Майк запустил руку в ее волосы.
Тут Джина уперлась бедрами в стойку, и Майк прижал девушку к ней. Теперь между ними проскакивали не просто искры, а целые фейерверки.
— Какой хороший способ отмечать успехи, — пробормотал Майк. Просунув руки под джинсовую куртку Джины, он стал гладить ее по спине, затем спустился к бедрам. А когда пальцы Майка снова поднялись вверх и принялись ласкать ее грудь, она застонала.
Но, в исступлении стискивая его сильные, мускулистые плечи, наслаждаясь захлестнувшими ее с головой жаркими волнами страсти, Джина четко осознавала, что не должна целовать Майка.
— Майк…
Чувство долга заставило Джину предпринять слабую попытку отстранить его, однако стоило ей коснуться его груди под рубашкой поло, и она застыла, не договорив.
— Ты опять сказала то странное слово… и опять я его не расслышал… заканчивается на «тина»… ну‑ка, повтори. Хотя нет, не сейчас…
Майк снова принялся с жадностью ее целовать, и Джина, не устояв, ответила на поцелуй, как вдруг ее окликнули.
— Эй, Джина! Ты здесь? — донесся от входа в тир знакомый голос. Затем послышался топот тяжелых ботинок, а вслед за ним другие голоса. Поспешно оттолкнув Майка, Джина высвободилась из его объятий.
— Джина… — хрипло прошептал он, хотя тоже услышал, что к кабинке, в которой они стреляли, приближаются сотрудники участка. Майк помог ей поправить куртку и разгладить измятую блузку.
— Момент не слишком удобный, и все же мы должны об этом поговорить, — настойчиво произнес Майк.
— О чем — об этом? Нет никакого «этого», — пробормотала Джина и торопливо стерла с губ Майка свой блеск для губ. Затем она коснулась своих губ и постаралась подавить желание снова испытать это ни с чем не сравнимое волшебство…
— Понимаешь, сейчас я должна полностью сосредоточиться на себе. Заботиться о семье, родных, и…
Однако Майк бросил красноречивый взгляд в сторону, вовремя давая понять, что они больше не одни.
— Ах вот ты где, — провозгласил Дерек, заглядывая в кабинку. Посмотрев сначала на Майка, потом на Джину, подозрительно прищурился. Похоже, догадался, что они сегодня занимались не только стрельбой.
— Ну как, хорошо… позанимались? — спросил напарник.
— Да, конечно, — быстро — даже слишком быстро — откликнулась Джина.
Она чувствовала на себе пристальный взгляд Майка. Но Дерек, даже если о чем‑то и догадался, ничего не сказал.
— А ты что здесь делаешь? Чего‑то хотел? Кстати, как дела у твоего отца? Кажется, на прошлой неделе вы с Гарольдом из‑за чего‑то поспорили?
— Ну да. Придумал очередной дурацкий план по быстрому обогащению. Но я вправил ему мозги. Пусть лучше и дальше на свалке работает. Кстати, извини, что он опять вел себя как полный козел. — Усмехнувшись, Дерек сменил тему: — Мне сказали, ты здесь, тренируешься с сыном капитана Катлера. А я приготовил тебе сюрприз.
— Сюрприз? — удивленно переспросила Джина.
Дерек отошел в сторону, пропуская вперед двух мужчин, одетых в приметную черную форму штурмовой группы.
— Вот она, ребята.
Майк вышел из кабинки. Алекс Тейлор, один из ее бывших тренеров, улыбнулся.
— Привет, Гальван. Слышали, что ты здесь. Вот, пришли поздороваться, а заодно узнать, как дела.
Затем он отступил назад, давая пройти второму офицеру штурмовой группы. Конечно, из‑за роста и мощного телосложения Трип Джонс смотрелся весьма устрашающе, но Джина знала, что это впечатление обманчиво, и на самом деле он больше похож на доброго великана из сказки. Свирепым он становился только там, где этого требовала служба.
Кисть Джины полностью скрылась в его медвежьей лапе, однако пожатие оказалось на удивление мягким. Трип улыбнулся.
— Рад видеть тебя не в больничной рубашке и без перевязи на плече.
— А уж я как рада! Спасибо.
Между тем Алекс пожимал руку Майку.
— Майкл Катлер‑младший! Не знал, что ты знаком с нашей неукротимой Джиной.
— Я ее физиотерапевт.
Похоже, Майк действительно знал всех здешних сотрудников. Джина все еще была в растерянности после страстных поцелуев и чувства вины перед Майком, поэтому ей не приходило в голову, что сказать людям, коллегой которых она надеялась стать. Майк подобных затруднений не испытывал и перешучивался с ними, как с давними приятелями.
