– Слушай, дочка, от такой еды и у меня токсикоз – хочешь ранний, хочешь средний. Вон, твой муж тоже с токсикозом валяется, – отвечала Иза. – Что я токсикоз от «что-то не то покушала» не отличу? Не обижай меня. Твой муж покушал, а тебе гулять надо, ноги наверх надо, стресс не надо, подушку под спину надо, сидеть в машине три часа не надо.
В какой-то момент Иза начала нервничать из-за Илоны. Та спрашивала, почему на фотографиях Изы Отари всегда лежит, а Тина всегда спиной, а не лицом? Илона звонила, но Иза кричала в трубку, что ничего не слышит, они в горах, и отключалась.
– Илона меня убьет! – сказала Иза Тине. – Если ты приедешь и сунешь ей под нос свой живот, боюсь, она точно с давлением сляжет. А я останусь во всем виновата. За что мне такое? Мало мне двойни-девочек вместо мальчика, так теперь все будут говорить, что я твой живот перед своими глазами не увидела!
– Не будут. Я всем скажу, что вы первая заметили, – ответила Тина.
Водитель Михаил всю дорогу не умолкал, буквально рот не закрывал – строил планы на собственную империю такси. В мечтах он уже был чуть ли не личным водителем мэра. Неля же тоже страдала. Она очень хотела помочь Тине, Изе, Отари, но ее никто не понимал. Ее литературный турецкий, язык писателей и поэтов, язык султанов и валиде, не понимали даже в аптеке! Тина хотела купить для Отари лекарства, Неля, чуть не плача, переводила, объясняла. Но все кончилось тем, что Тина сама прыгала, изображала рвоту, хваталась за живот. В итоге ей выдали все возможные средства для беременных – от изжоги до вздутия. Иза авторитетно заявила, что лекарства для беременных точно не повредят Отари, так что хуже не будет. Она собиралась провести промывание желудка в полевых условиях, но Отари наотрез отказался, предпочтя стонать и мучиться на заднем сиденье.
– Неля, что случилось? – спросила Тина.
– Мне плохо. Я зря училась. У меня проблемы с аудированием. Я все понимаю, что читаю, но не могу тебе помочь – диалекты не понимаю, не слышу. Я ведь в первый раз в Турции, – расплакалась Неля.
– Неля, дорогая, я тебя сейчас убью! – закричала Тина. – Это мне плохо. Посмотри на мой живот! Да я на обратной дороге в машине не помещусь. Я даже не слон, а динозавр! Так что прекрати рыдать и быстро договорись со своим аудированием!
– Почему динозавр? – Неля перестала плакать.
– Потому что у меня руки короткие, и я с трудом завязываю кроссовки! А Отари, он бы первым вымер, если бы был динозавром!
– Я хочу такой живот, – призналась Неля и снова начала плакать. – Я ведь могла выйти замуж, если бы не Дениза. У меня и жених был, только он от меня отказался.
– Господи, Неля, приедешь в Москву и завтра выйдешь замуж! – горячо заверила ее Тина. – Нет, ты вчера еще выйдешь замуж! Обещаю! Только помоги мне сейчас! Иначе я сама на всех языках заговорю, причем неприлично!
Тина потом со смехом вспоминала, как Неля выскочила на дорогу и начала размахивать руками, чтобы остановить кортеж мэра, который и так бы остановился – Михаил стоял рядом со своим «Мерседесом» и гордо курил. О том, что это кортеж мэра, никто, естественно, не знал и даже не догадывался. Можно сказать, рука, или нога, или колесо судьбы привели мэра на эту самую дорогу именно в это самое время. Неля останавливала все машины подряд, потому что Иза велела найти здесь «Скорую». У Тины сел телефон. У Михаила закончился бензин, хотя он собственной матерью клялся, что не понимает, как такое произошло – то ли его «Мерседес» выпил, как вино, то ли кто-то тайно слил.
– Я тебя потом убью, – пообещала Тина Михаилу. – Вот рожу, выкормлю сына грудью и вернусь тебя убивать. Жди меня.
Михаил испугался, поскольку слышал подобную угрозу в каком-то фильме, но не помнил, в каком именно. И там все так и случилось – женщина вернулась и убила главного героя.
Опять же дорога – проселочная. Михаил решил объехать, чтобы сократить путь. И они заблудились. Старенький навигатор перешел отчего-то на китайский язык, который не знали ни Тина, ни Неля. Хотя, возможно, навигатор говорил и по-японски. Но дорогу он явно показывал не местную, а китайскую или японскую. Найденная в бардачке карта – старая, бумажная, была оторвана ровно в том месте, где они застряли. И ценный кусок попросту пропал.
Опять же, кортеж мэра тоже не должен был оказаться в тот день на считавшейся заброшенной и не указанной ни на одной карте дороге. Но опытный водитель свернул, решив проехать «дворами», так сказать. Ведь мэр затеял строительство новых дорог и ремонт старых, из-за чего все жители вспомнили про тропы и проселочные дороги, о которых разве что деды слышали. Местные жители подлатали старый мост и активно им пользовались – поездка по мосту считалась опасной, но позволяла сократить дорогу на тридцать минут минимум. Водитель провез мэра по шаткому мосту. Один раз застрял колесом в доске. Машину вытащили – мэр тоже принимал участие в толкании нового «Мерседеса» с подогревом сидений и встроенным в изголовье кресла телевизором. Мэр позвонил секретарше и велел занести в график неотложных дел ремонт моста.
Но потом они столкнулись со старым «Мерседесом» Михаила, который перегородил дорогу. Михаил, как уже было сказано, курил и надеялся на высшие силы, которые помогут ему добыть бензин, на котором он, естественно, сэкономил. Иза тоже молилась, призывая на помощь Авиценну и прочих целителей древности, чтобы те помогли ей довезти Отари до больницы и не вызвали у Тины преждевременных родов от нервов.
Отари в это время громко стонал. Иза сооружала капельницу на ветке дерева. У Тины, видимо от страха и волнения, случился сильнейший приступ токсикоза, который можно было бы списать на съеденную здоровенную упаковку чипсов со вкусом бекона – ее рвало так, что она прощалась с жизнью и даже была возмущена: Иза заботилась об Отари, а не о ней. Почему она спасала мужчину, а не мать с нерожденным младенцем, возможно, мужского пола? Тину стошнило на очередной цветочный куст, название которого не знала, и тут краем глаза она увидела, как на дороге появился кортеж из трех автомобилей, как Неля, а вслед за ней и Михаил бросились на грудь к охраннику. На втором бодигарде в этот момент висела Иза. Мэру пришлось выйти из машины, поскольку ситуация складывалась нестандартная – дорога перегорожена старым «Мерседесом», личный охранник обнимается с незнакомой женщиной, неподалеку женщине совсем плохо, а еще одна трясет какой-то палкой, которая могла бы напоминать капельницу, если бы случилась война или стихийное бедствие.
Поскольку дорога оказалась перекрыта так, как ни одной ремонтной бригаде или стихийному бедствию не удавалось, мэру пришлось вникать в ситуацию. Он отдал распоряжение вызвать сразу две машины «Скорой помощи» – одну для человека с подозрением на отравление, а возможно, и на перитонит. Другую – перинатальную. Тина выглядела так, что может родить в любой момент. Мэр подумал и решил вызвать еще и вертолет. Не дай бог в прессе появится сообщение о смерти туристов по причине сложной дорожной ситуации, сложившейся в результате затеянных реноваций.
Тина потом вспоминала, как услышала странный звук и решила попрощаться с жизнью. Что-то гудело над головой, поднялся сильный ветер, никто не кричал, из-за чего Тина решила, что попала в царство мертвых. Живые бы точно подняли крик. Ее кто-то отлепил от куста, который стал ей родным, на котором она помнила каждый листик, и понес не пойми куда. Она слышала голос Изы, которая выкрикивала имя ее мужа, но Тине в тот момент было все равно.
