– Он пока в Керале. – Мама взглянула на экран.
Значит, в ратуше его не будет.
– Пишет, что мысленно с нами, жалеет, что не смог приехать. Вот, смотрите. – Мама показала нам с Айрис фотографию.
Судя по расслабленному виду, Касс ни о чем не жалел. Он сидел на скамье, у его ног свернулась калачиком черная собачонка, точно он был ее хозяином. Над скамьей возвышалась пальма. Над ней – бескрайнее небо.
– Все хорошо? – Мама легонько толкнула меня локтем.
– Угу, – ответила я.
– Скучаешь по нему? – спросила мама.
– Не так чтобы, – ответила я.
Она спрятала телефон.
– Джону пока лучше этого не показывать.
Хорошая мысль. А то каждый раз, как Касс присылает сообщения, Джон психует.
У ратуши мы вышли из машины. Мама и подружки невесты. Мы расправили и пригладили ее платье, повели ее вверх по лестнице. Нас встретил помощник регистратора, проводил в фойе возле зала торжеств. «Через пару минут заиграет музыка, и зайдете внутрь», – сказал нам помощник и удалился.
Во рту у меня пересохло, живот болел. Мама тоже нервничала. То и дело ощупывала прическу и посматривала в щелку в двери.
– Гости еще рассаживаются, – прошептала она. – Сколько же незнакомых лиц! – Она чуть-чуть приоткрыла дверь. – Слава богу, Мерьем здесь.
Айрис похлопала меня по руке, приподняла подол платья: под ним обнаружились джинсы.
– Ну как?
Я с ужасом уставилась на нее. Она совсем с ума сошла? Напялила под платье свой пиратский комбинезон.
– Даже не думай.
– Я похожа на торт!
– Ты похожа на принцессу. – Я торопливо одернула ей юбку. – А не на хулиганку.
Заиграла музыка, и мама отпустила дверь.
– Начинается.
Я расправила платье, бросила предостерегающий взгляд на Айрис.
– Веди себя как следует, хорошо?
Она кивнула. Взяла букет, как ее учили, – так, чтобы цветы были на уровне пояса. Наклонила голову. Мама взяла меня под руку. Айрис следовала за нами.
Мы вошли в двери, гости встали. Под их улыбками мы медленно шли по проходу к Джону. Гости фотографировали нас, толкали друг друга локтями.
Джон оглядел маму с головы до ног, словно хотел съесть.
– Сногсшибательно выглядишь, – выдохнул он.
Гости умилились.
Джон подарил собравшимся свою золотую улыбку.
– Мне повезло.
Рядом с ним склабился Роджер. В кармане у него лежали два золотых кольца. В третьем ряду, вместе с другими коллегами, сидела Моника.
Регистратор приветствовала собравшихся. Объявила о том, что обладает всеми необходимыми полномочиями для проведения церемонии. И что мы все собрались здесь, дабы стать свидетелями заключения брака и рождения нового союза.
– Если кто-то из присутствующих знает законную причину, по которой эта пара не может стать мужем и женой, то пусть скажет об этом сейчас.
«Ну же, Моника, сделай что-нибудь», – подумала я.
Я тогда сказала ей, чтобы она обязательно приходила: надеялась, что она устроит скандал. А она сидела, как ни в чем не бывало.
Регистратор напомнила нам о том, что брачные обеты священны. И что брак – союз пары, которая решила быть вместе всю жизнь. Я вспомнила о Кассе. Казалось, ему так тепло там, под пальмой. Интересно, как зовут собачку? Останется ли Касс в Керале на сезон муссонов, а если да, сильные ли там идут ливни, быстро ли заканчиваются, теплые ли они? Я представила, как он смеется под дождем, поднимает лицо к небу, пьет воду.
Гостей попросили встать, Роджеру велели вручить жениху и невесте кольца, Джон с мамой обменялись клятвами, призвав в свидетели всех собравшихся, и церемония завершилась. Их объявили мужем и женой. Они обещали всю жизнь любить друг друга и хранить верность. И никто из нас их не остановил.
– Тебя не надо спасать, – сказал мне Касс, когда мы с ним познакомились. – Ты сама в состоянии себя спасти.
Оказалось, я не могу спасти никого.
На улице светило солнце, и я удивилась: когда мы входили в ратушу, было пасмурно. Толпы народа сновали по лестнице, кучковались на парковке. Керис с Беном о чем-то беседовали у ограды, и меня отчего-то снова охватила ревность – от тоски засосало под ложечкой.
Разбитной фотограф, точно продавец с дорогого рынка, командовал гостями:
– Невеста с женихом встали на лестнице! Остальные ненадолго вышли из кадра!
Я взяла Айрис за руку, отвела в сторонку. Джон обнимал новоиспеченную жену за талию. Фотоаппарат щелкал затвором. Мама смеялась, глядя на Джона. Щелк, щелк.
– Снято. Прекрасный кадр.
Над нами пролетел маленький аэропланчик, гости бросали лепестки, мама и Джон позировали. В шикарных нарядах, словно кинозвезды, они ослепительно улыбались в камеру.
Ко мне подошли Бен и Керис.
– Привет, подружки невесты, – поздоровался Бен.
– Какие вы обе розовые, – вставила Керис.
Айрис показала ей язык и юркнула прочь. Я покрутилась для них. Сама не знаю, зачем. Глупо как-то получилось.
Бен отошел, чтобы пофотографировать, и Керис спросила меня:
– Ну что, как твоя речь? Готова?
Я пожала плечами.
– Скорей бы все закончилось.
– Наверняка ты отлично выступишь, – подбодрила меня Керис. – Ты прекрасная актриса.
– Ты же никогда не видела меня на сцене.
– Не видела, – согласилась она, – но слышала.
Мы обе знали, что она говорит о Кассе.
– Он не смог приехать, – пояснила я.
– Наверное, лежит сейчас в постели с какой-нибудь девицей.
– Он прислал сообщение из Индии.
– Мило.
– Он тебе пишет?
– Еще не хватало. Я удалила его номер и отфрендила в соцсетях.
Она сильнее меня. Я по-прежнему слежу за ним на «Фейсбуке».
– Ты знала, что в Керале два сезона муссонов в год? А еще там много кокосовых пальм. И самое крупное производство резины в Индии.
– Очень интересно, – ответила Керис, – но я была бы очень благодарна, если бы мы впредь не обсуждали твоего брата.
А ведь раньше ей хотелось о нем говорить. «Он мне не брат», – отвечала я. Теперь же лучше промолчать. Еще не хватало, чтобы она заподозрила меня в чем-то. Я рассчитывала остаться с Керис подругами.
– Подружки невесты, – громко окликнул фотограф, – вернитесь в кадр.
Айрис куда-то испарилась, и я встала между мамой и Джоном. Он даже приобнял меня, чего сроду не делал. Потом Джон пошел искать Айрис, а мы сфотографировались вдвоем с мамой. Я сжала ее ладонь.
