– Я всего лишь хочу сказать, что не стоит так спешить. Ты спрашивала Айрис, что она об этом думает? Она очень расстроилась из-за всей этой истории с любовницей.
– Я знаю, что ей не терпится побывать подружкой невесты.
Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы мама вышла за Джона, и все равно меня уколола досада, что мне даже не предложили стать подружкой невесты.
– Не надо, не выбрасывай. – Я подскочила к маме и схватила шарф, который она отправила в кучу на полу. – Я же сделала его своими руками, тебе в подарок.
Мама взяла у меня шарф, расправила.
– Ты склеила два куска тряпки. Тебе тогда было пять лет.
– И что?
– Я была уверена, что ты о нем давным-давно забыла. Хочешь, чтобы я его оставила?
– Я хочу, чтобы тебе самой хотелось его оставить. – Я забрала у нее шарф, прижала к себе. – Что со мной станется, если ты выбросишь мое детство?
– Это же просто вещь, Лекс. Ничего с тобой не станется. Вырастешь, у тебя появятся новые воспоминания, а это все покажется не таким уж страшным. – Она улыбнулась. – Ты будешь учиться. Сдашь экзамены, окончишь школу, поступишь в университет. Потом устроишься на работу. У тебя вся жизнь впереди. – Мама опустила крышку чемодана с вещами, предназначенными на благотворительность, и щелкнула замком.
При виде этого странное чувство поднялось в моей душе.
Я попросила совета у Керис, и она велела мне быть приветливее. Я попросила Мерьем о помощи, и она отказала. Касс сбежал в Манчестер. А теперь, несмотря на измену Джона, мама все равно готова дать ему последний шанс. Проклятие на мне какое, что ли? Стоит мне заговорить о Джоне, и люди словно глохнут. Даже если бы я подала на него заявление в полицию, его наверняка наградили бы и сделали главным инспектором.
Я отошла к окну, обвела взглядом сад, дерево, стену, облака. Свадьба через три недели. И я должна как-то этому помешать. Словами ничего не добьешься. От них никакого толку.
Но мамино решение дать Джону последний шанс навело меня на мысль.
28
К офису Джона я приехала на велосипеде Бена, остановилась на краю парковки. Я надела солнечные очки, спрятала волосы под капюшоном толстовки. Мне совершенно не хотелось, чтобы Джон, выглянув в окно, узнал меня. Когда я рассказала Бену о том, что задумала, он назвал меня храброй (мол, никто из его знакомых не отважился бы на такое), и попросился со мной. Я ответила, что если он правда хочет помочь, пусть позвонит в приемную ровно в четыре часа и позовет Монику.
– Скажи ей, что на парковке ее ждет курьер из цветочного магазина.
– Думаешь, она купится? – засомневался Бен.
Этого я предугадать не могла, но идти в приемную не собиралась, телефона у меня не было, так что выбора не оставалось. Я надеялась, что Моника подумает, будто Джон прислал ей букет, и все-таки решит спуститься.
Увидев, как она вышла из здания на парковку и, ничего не подозревая, огляделась по сторонам, я разозлилась как оса. Эта женщина причинила боль моей маме. Из-за нее мама сбежала в Брайтон, из-за нее Айрис целый день проходила в пижаме, слушая, как мама плачет, из-за нее я здесь оказалась. Ну да, женщину винить легко. «Это Джон во всем виноват», – пробормотала я, подавила ярость, растянула губы в притворной улыбке и покатила к Монике.
Понятно, почему Джон на нее запал. При свете дня она оказалась еще красивее. Лет двадцати пяти, с чистеньким личиком, блестящими длинными волосами.
– Здравствуйте, – я затормозила рядом с ней, – вы меня помните?
Она покраснела до корней прелестных волос.
– Здравствуйте, – ответила Моника. – Если вы к отцу, то он только что ушел.
– Он мне не отец, и я приехала к вам. Ах да, и про цветы я выдумала.
Она прикусила губу, опустила глаза.
– Вас мама послала?
Мне даже стало ее жаль. Я по маминому опыту помнила, что быть любовницей не очень-то весело. Моника боялась взглянуть мне в глаза, и это придало мне храбрости.
– Я хотела кое о чем спросить, – начала я. – Я приехала не для того, чтобы мстить, вовсе нет, просто скажите, вы еще с ним встречаетесь?
Моника шаркнула ногой. Ей явно было неловко.
– Спросите лучше у вашего отца.
– Он мне не отец.
Она подняла голову, поймала мой взгляд. Глаза у Моники были карие в золотистую крапинку.
– К чему вы это повторяете?
– Если вы до сих пор с ним встречаетесь, я буду только рада. Поеду домой, расскажу все маме, она его выгонит, и он уйдет к вам. В общем, все останутся в выигрыше.
Моника снова отвернулась, посмотрела на здание офиса.
– Мне пора.
– Мама дала ему последний шанс. Один-единственный. Он ведь и раньше изменял. Скажите только слово – и он ваш.
– И раньше изменял?
Меня охватило возбуждение: так бывает, когда говоришь кому-то нечто такое, что изменит всю его жизнь.
– А вы не знали?
Она вздрогнула, скрестила руки на груди.
– Я же вам уже сказала, поговорите со своим отцом. То есть с Джоном, или как там вы его называете…
Моника развернулась и пошла прочь, и я поняла, что помощи от нее ждать не придется. Я все только испортила: ведь если они до сих пор встречаются, теперь Моника подумает, что она для Джона лишь очередное увлечение, и точно его бросит.
– Моника, – окликнула я женщину. Так странно было назвать ее по имени. – Он позвал вас на свадьбу?
Она обернулась на лестнице.
– Он пригласил всех с работы, но…
– Обязательно приходите.
– Это еще почему? – Моника нахмурилась.
Я улыбнулась загадочно (ну, хочется верить) и укатила.
Следующей в моем списке была Керис. Она сидела в саду, кутаясь в плед, будто ее только что вынесли из горящего дома. «После вечеринки ей все время нездоровится», – пожаловалась она. То горло заболит, то живот. Сказала, ее папа грозился надрать Кассу уши, если еще хоть раз его увидит.
– Я лишь хочу, чтобы он ответил мне прямо – да или нет, – добавила Керис. – А то у меня такое чувство, что он и со мной быть не хочет, и бросать меня не собирается.
– И зачем тебе дожидаться его ответа? Ты сама-то чего хочешь?
Керис лишь пожала плечами.
– Я хочу, чтобы он меня не бросал.
Меня охватило чувство вины. Если я не хочу превратиться в Джона, то уж точно не должна отбивать парня у Керис. Но я отогнала эту мысль, ведь у нас с Кассом настоящая любовь, а у Джона мерзкие увлечения.
– Я придумала, как тебя развеселить, – сказала я. – Ты поможешь мне сорвать свадьбу.
