Она погладила меня по голове, я растаяла и прильнула к ней, точно котенок. Как бы я хотела быть ее котом, чтобы она всегда меня гладила.
– Приходи в любое время, – сказала Мерьем. – Джон хоть знает, что тебя всю ночь не было?
– Я ему не сказала. Разгромила кухню и сбежала.
Мерьем вздрогнула.
– То есть как разгромила?
– В порядке самозащиты.
– Я должна позвонить твоей маме. Ты знаешь, что она едет домой?
– Да, Джон ее подкупил.
– По-моему, она просто волнуется из-за того, что ты так сильно расстроилась.
Я покачала головой.
– Как же. Ей просто польстило, что он потратил кучу денег на цветы.
– И все-таки я ей позвоню.
– Ладно. Ей все равно понадобится дружеская поддержка, когда я скажу, что Джон злой колдун.
– Что?
– Ничего, – перебил Бен, – она на нервах, мам, я же тебе сказал. Не вмешивайся ты в это, а?
– Нет, Бен. За последние двадцать четыре часа мы с мамой Лекс несколько раз созванивались, так что я немного в курсе происходящего. Лекс, наверное, совсем продрогла, сделай ей чаю.
Бен, как хороший и послушный мальчик, отправился выполнять мамину просьбу, но то и дело задумчиво поглядывал на меня, и я понимала, что мы с ним еще поговорим. Снимем видео, отправим на телеканалы и в газеты. Я такое видела в кино.
Мерьем вышла, чтобы позвонить. Я подошла к окну, подышала на стекло, нарисовала на запотевшем пятне змею. А рядом цветок.
– Я поверю всему, что ты мне расскажешь, Лекс, – пообещал Бен.
В жизни не слышала ничего приятнее. Это даже лучше, чем признание Касса, что я буду его отвлекать: мало ли скольким девицам он это говорил. Я повернулась к Бену, чтобы сказать, как много значат для меня его слова, но вернулась Мерьем и сурово посмотрела на меня.
– Твоя мама застряла в пробке, – сказала она. – Я сообщила Джону, что ты у нас, и предложила привезти тебя домой. Он попросил помочь ему убрать на кухне.
Стоило ей поговорить с Джоном, и она тут же переменилась. Взгляд стал как каменный. Мерьем положила руку мне на щеку и заставила посмотреть на нее.
– Что ты добавила ему в кофе?
«Вот и все», – подумала я. Сейчас меня арестуют.
– Ну, это сложно объяснить… – начала я.
– Слабительное, – перебил меня Бен, подошел сзади и взял меня за плечо. – Джон вел себя как козел.
– Разве можно так делать! – ужаснулась Мерьем. – Это же ужасно.
Не ужаснее яда.
– Она все равно не дала ему выпить тот кофе, мам. – Бен заговорщически сжал мое плечо. – Хотя явно стоило.
Мерьем неуверенно посмотрела на нас и кивнула.
– Ладно, я с ним поговорю, объясню, что ты переволновалась. Поехали, поможем ему убрать кухню, а потом я отвезу вас в школу.
– Не бросайте нас, пожалуйста, – попросила я Мерьем. – Вы единственная мамина подруга.
Она медленно покачала головой.
– Я ни за что вас не брошу.
26
Мы с Айрис сидели на основании колонны у парадной лестницы, болтали ногами, глазели по сторонам – на проезжавшие мимо машины, на пешеходов, на киоск, в который как раз привезли свежие газеты и журналы, на меняющий сигналы светофор. Когда смотришь на обычные вещи, как-то успокаиваешься.
– Весело было в Брайтоне? – спросила я.
– Да прям.
– Что же вы делали целый день?
– Посидели в кафе. Погуляли. Попали под дождь.
Я знала, нехорошо радоваться из-за того, что сестренка скучала, но все-таки обрадовалась.
– Мне пришлось весь день проходить в пижаме, – добавила Айрис, – потому что у меня не было с собой нормальной одежды. В общем, жуть.
– Зато вы с мамой побыли вместе.
Мы помолчали, поскольку, как ни крути, из нас двоих мама выбрала именно Айрис.
– А как тебе мама объяснила, почему вы уезжаете из Лондона? – поинтересовалась я. – Ты же, наверное, удивилась, когда она сообщила, что ты сегодня в школу не пойдешь. Что она сказала?
– Что мы едем на день погулять.
– А я почему не с вами?
– Мама сказала, ты не хочешь.
У меня перехватило дыхание.
– Чушь. Она меня даже не спрашивала. Я проснулась, а вас нет.
Айрис грустно покачала головой.
– Я не хотела ехать. Было скучно. Весь день никаких развлечений, а вечером, когда мы добрались до той дурацкой гостиницы, мама все время кому-то звонила.
– Кому?
– Мерьем. Они секретничали.
– О чем?
Айрис пожала плечами и ударила ногами по колонне. Прикусила губу. Поковыряла дырку на колене джинсов.
– О чем они говорили?
Айрис покосилась на меня, и по ее лицу я догадалась, что сестра услышала нечто, что не предназначалось для ее ушей, ей очень хочется мне об этом рассказать, но вряд ли стоит это делать.
– Скажи мне на ушко, – попросила я. – Тогда не считается.
Она снова ударила ногами по колонне и принялась с деланным любопытством рассматривать проезжающие автомобили.
– Ты так кроссовки порвешь. Хватит вредничать, расскажи уже, что мама сказала Мерьем. Они говорили обо мне?
– Нет, о папе.
– И что же?
Айрис вздохнула.
– Не думаю, что твой отец может чем-то меня удивить.
– Он завел любовницу.
– Что-что?
Айрис закрыла глаза, наклонилась вперед и положила голову на колени.
– Он завел любовницу, а мама об этом узнала. – Сестра приоткрыла глаз и посмотрела на меня. – И теперь они поженятся.
– Вот это да! Твой отец женится на любовнице?
– Нет, на маме, но свадьба будет раньше. Кажется, через месяц.
– Так погоди, какая свадьба, если у него любовница?
Айрис вздрогнула.
– Это папин последний шанс, – промычала она себе в колени. – Он и раньше изменял своим девушкам. Ты только не злись, ладно?
– То есть он всю жизнь всем изменяет, и мама все равно собирается за него замуж? И это вместо того, чтобы послать его куда подальше? Ноги моей не будет на этой свадьбе!
– Ты должна пойти.
– Я ничего никому не должна.
Айрис выпрямилась.
– Мама так и думала, что ты рассердишься. Она сама сказала Мерьем, что ты разозлишься, если узнаешь.
