– Наверняка он сделает, как хочет Джон.
– Я уверена, он сделает так, как будет лучше для тебя.
– Джон всегда добивается своего. Ты разве не замечала? Отправил меня к психиатру, и это при том, что я соблюдаю его новые правила.
– Ты же выбросила из окна его ноутбук.
– Что-то на меня накатило.
Мама посмотрела на меня долгим взглядом. Потом обняла меня рукой, а я ее – двумя.
– Как бы я хотела все исправить.
И замурлыкала песенку. Она сто лет мне не пела. Ту, старую, про солнышко. Когда я была маленькая, еще до того, как появился Джон, мама перед сном каждый вечер читала мне сказку и пела колыбельную.
– Громче, мам.
Она смущенно рассмеялась.
– Ну, мам, пожалуйста, спой.
Мама опустилась на пол, я откинулась на подушки. Голос у нее дрожал, потому что она старалась петь тихо, но все-таки она пела. Для меня одной.
Я ее солнышко. Я ее счастье. Со мной ей светло даже в дождливый день. Она так сильно меня любит, что если я уйду или разлюблю ее, солнце ее погаснет.
Я чувствовала, что мама меня любит и дорожит мной. И что мы можем поговорить о чем угодно.
– Из-за чего вы поссорились в субботу? – спросила я. – Когда мы с Айрис вернулись домой?
– Не из-за чего.
– Из-за чего-то.
– Тебе не о чем беспокоиться.
– Джон с тобой после этого три дня не разговаривал.
– Ссоры бывают у всех. – Она провела рукой по постели, разгладив одеяло. Подоткнула его под меня, как в детстве.
– Ты можешь мне об этом рассказать. Я умею слушать.
– Я всего лишь заглянула тебя проведать.
– Я могу дать тебе какой-нибудь совет.
– Ладно, поздно уже. Спокойной ночи.
– Или задавать наводящие вопросы. Например, где сейчас Джон? Ты в курсе?
– Не надо, Лекс. У меня сил нет.
– Надо будет нам как-нибудь тоже уйти. Втроем – ты, я и Айрис. Оставим записку, что пошли в кино, а сами поедем в гостиницу и останемся там на ночь. А Джон пусть мечется по квартире и гадает, куда это мы подевались.
Не знаю, почему я это сказала. Как-то само вырвалось, неосознанно. Мама пристально посмотрела на меня, и мне показалось, что в ее глазах мелькнула жажда мести.
– Вот интересно, что бы он сделал? – подхватила она весело, как девчонка, и снова разгладила одеяло.
– Он бы очень удивился, – ответила я.
– Да уж еще бы! – рассмеялась мама.
Как же я люблю ее смех. И как приятно, что я могу ее рассмешить, предложив такую замечательную идею.
– Он бы без тебя точно не справился, – добавила я. – Забыл бы пойти на работу. Не поел бы. А может, даже умер с голода.
Наверное, я хватила через край, потому что мама встала и стряхнула с джинсов невидимую грязь.
– Ну все, хватит.
– Мам, не уходи. Смешно же.
Она покачала головой.
– Мне вот не очень.
– Не расстраивайся ты так.
– Ты, наверное, не понимаешь, но каждый раз, как ты нападаешь на Джона, мне приходится его защищать. – Мама печально взглянула на меня. – Как же мне надоело оправдывать его перед тобой.
– Прости. Я больше ничего не скажу. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
– Да ну тебя, – отмахнулась мама, словно я пожелала ей невозможного – например, помолодеть лет на десять.
– Ты ведь была счастлива, – не унималась я. – Помнишь? Раньше ты была счастливее.
– Пора спать, – ответила мама.
20
На следующее утро ко мне в комнату заглянул Джон. Уже рассвело, но до звонка будильника оставалась уйма времени.
– Где мама и Айрис? – спросил он.
Я натянула одеяло до подбородка.
– Не знаю.
– То есть как не знаешь? Вчера же они были дома?
– Я думала, они еще спят.
– Нет. Я проверил. Ни записки, ничего.
– Ты хочешь сказать, их нет дома?
Он посмотрел на меня как на дуру.
– Проверь телефон.
– Ты же сам убрал его в сейф.
Джон раздраженно вздохнул и скрылся за дверью. Я накинула халат, пытаясь сообразить, какой сегодня день. Четверг, надо в школу. Может, они пошли за молоком? Но магазин за углом, зачем бы мама взяла с собой Айрис? И почему в такую рань?
Вернулся Джон с моим телефоном, встал на пороге. Я проверила – ни сообщений, ни пропущенных звонков.
Джон шагнул в комнату.
– Когда ты видела их в последний раз?
От него пахло табаком и перегаром. Такое ощущение, будто он только что вернулся домой. Меня осенила ужасная догадка: а вдруг он с ними что-то сделал и теперь пытается свалить вину на меня? Но на убийцу он не похож. Джон сел у изножья кровати. Вид у него был встревоженный.
– Александра, когда ты видела их в последний раз? – повторил он.
– Вчера вечером. Айрис легла спать, а потом и я. Чуть погодя ко мне зашла мама, мы поболтали. Это было где-то в половину двенадцатого.
– О чем вы говорили?
Терпеть не могу, когда он меня допрашивает. Ишь, еще и за сердце схватился. Можно подумать, стряслась беда. Я ему ответила, что мы с мамой обсуждали визит к врачу. Ни о том, что мама пела, ни о моем предложении я ему не сказала.
– И все? Больше ничего?
– Ничего.
Он впился в меня подозрительным взглядом, как будто я что-то знаю, но скрываю.
– Позвони ей. Тебе она должна ответить.
Как-то неловко было звонить маме при нем. А если она сбежала, собиралась послать за мной, и теперь он узнает ее планы? Но сразу включился автоответчик.
Джон словно обмяк.
– Да где же они?
Я покачала головой.
– Может, Айрис нужно было пораньше в школу?
– В семь часов утра? – Джон съежился еще сильнее. Вдруг его озарило; он вскочил, выбежал из комнаты, но скоро вернулся и показал паспорта мамы и Айрис.
– По крайней мере, документы они не взяли.
– Думаешь, мама увезла бы Айрис за границу, не сообщив нам? – прошептала я.
Он снова позвонил ей на мобильный, но она не взяла трубку. Оставил ей сообщение, что она не имеет права скрывать от него информацию о дочери. Нужно ли Айрис сегодня в школу? Знает ли мама, что незаконно вот так увозить ребенка посреди учебного процесса? В конце велел немедленно ему перезвонить. Проверил ее «Фейсбук» и «Вотсап», но последний раз мама была в сети вчера.
