Айрис любопытно приподнялась на цыпочки, силясь разглядеть, что там наверху, в кроне.
– У тебя есть тайный батут?
– Я научу тебя одной хитрости. Но только обещай, что никому не скажешь, ладно? Об этом знаем только мы с Кассом. Ну что, по рукам?
Айрис серьезно кивнула и протянула мне ручку.
– Обещаю.
Мы подошли к дереву. Из окна квартиры доносились крики. Айрис крепче вцепилась в мою ладонь, и я догадалась, что она все слышит. Я велела ей сосредоточиться на дереве. Объяснила, что я уже все проверила, оно не гнилое, не сухое, но на другие деревья так залезать не надо, потому что может подломиться ветка. И посоветовала ей настроиться на лучшее.
– Что это значит?
– Это значит, что не нужно бояться пробовать. Надо лишь набраться храбрости, как перед балетными выступлениями.
– У меня всегда перед ними ноги от страха дрожат.
– Но ты же все равно пересиливаешь страх и выходишь на сцену, верно?
Она коснулась узловатой растрескавшейся коры.
– Привет, дерево, – поздоровалась Айрис, и мне это понравилось.
– Помнишь, как оно называется?
– Ясень.
– Правильно. А теперь смотри в оба.
Я вытащила из кармана длинную тряпку и показала Айрис, как сделать петлю для запястья.
– Можешь брать ее в любое время, – сказала я. – Я покажу тебе, где ее прячу.
Я просунула левую руку в петлю и затянула узел. Свободный конец обвела вокруг ствола, захватила правой рукой и плотно обмотала кулак тряпкой. Поставила одну ногу на дерево, перекинула тряпку выше, подтянулась и поставила вторую ногу на ствол.
– Сперва нужно потренироваться – простоять так целую минуту, – пояснила я, – и только потом можешь лезть выше.
Касс как-то заметил, что согласно законам физики я преодолеваю силу тяжести с помощью собственной силы, с которой выталкиваю себя наверх, а исходящей от меня вовне силе противостоит сила моих рук. Я заставила его трижды это повторить и запомнила наизусть. И сейчас, чтобы казаться умнее, сообщила Айрис.
– Теперь давай ты попробуй, – я спрыгнула на землю и посмотрела на сестру. – Сразу может и не получиться.
Разумеется, у нее не получилось. Ручки маленькие, мышцы еще не окрепли. Я-то впервые попробовала забраться на дерево таким вот способом без помощи дедушки лет в восемь, и то тренировалась чуть не месяц. Я успокоила Айрис: тряпка прочная, не порвется. Я страховала ее сзади, сестренка прижалась спиной к моему животу и призналась, что боится. Я ее разула, чтобы она почувствовала подошвой кору, но у Айрис все равно не получилось.
Она все оглядывалась на окна квартиры.
– Может, пойдем домой?
– Давай лучше посидим на дереве. Хочешь, я тебя подниму?
Она весила как пушинка. Я усадила ее к себе на плечи, обхватила за ножки и стала подниматься. Наконец Айрис дотянулась до самой нижней ветки и с моей поддержкой уселась.
– Держись крепко, я лезу к тебе, – сказала я.
Я снова обхватила дерево тряпкой и крепко обмотала ее конец вокруг кулака. Подпрыгнула, оперлась ногами о ствол. Чтобы двигаться выше, отталкивалась ногами, скользила руками вверх по стволу и медленно, дюйм за дюймом, подтягивалась.
Усевшись наконец на ветку рядом с Айрис, я показывала ей разные разности – и какие окна наши, и сколько нужно отсчитать от синих занавесок в спальне мамы и Джона, чтобы найти кухню, и какая комната лучше всего просматривается. Рассказала, что когда-то мы с мамой жили в квартире посередине, а потом Джон купил квартиру над нами и объединил их в одну. Показала похожую на розовый шрам линию новой кладки там, где меняли окна.
– Эти кирпичи солнце всегда освещает в последнюю очередь, – пояснила я. – И когда летом видишь, что стена совсем темная, сразу понимаешь, что опоздала к ужину и родители будут ругаться.
– И что же делать?
– Либо вернуться домой и получить выволочку, либо убежать и спрятаться. Мы с Кассом прятались часами. Когда подрастешь, покажу, как по этой ветке перебраться на стену. Оттуда можно спрыгнуть на кладбище, даже если оно закрыто.
– Как бы я хотела быть похожей на тебя, – мечтательно проговорила Айрис. – Правда, тут вкусно пахнет?
Дерево пахло дикой природой: корой, смолой, листьями. Я указала сестренке на сорочье гнездо в кроне и рассказала, что сорока вила его долго-долго.
– Мне кажется, тут пахнет приятнее еще и из-за погоды, – добавила я. – Потому что облака ближе.
Издалека доносились крики Джона и мамины мольбы: они все еще ссорились, но с дерева казалось, будто это какая-то передача по телевизору, которая не имеет к нам никакого отношения. Если забраться повыше, туда, где мы с Кассом положили доски, можно посидеть подольше, подождать, пока родители не уймутся.
– На кухне кто-то есть, – заметила Айрис.
– Это мама.
– Откуда ты знаешь?
– Джон выше ростом.
Тень приблизилась к окну, выглянула наружу: это действительно была мама.
– Нас ищет, – прошептала Айрис. – Не знает, где мы.
– Ничего, подождет. Мы еще посидим тут.
Но Айрис заерзала, попросилась в туалет, захныкала: давай слезем. Я пыталась ее отвлечь, но она не сводила глаз с окон квартиры. Тогда я велела ей посидеть. Я слезу первая, а она спрыгнет ко мне на руки.
– И запомни, – добавила я, – слезать всегда труднее, чем залезать.
Может, я ее сглазила. Это ведь так и происходит? Айрис не прыгнула, а почти бросилась на меня, и мы обе рухнули на землю. Сестра упала на меня, но все равно взвизгнула как котенок.
Я сперва подумала: придуривается. Выползла из-под Айрис и сказала:
– Ну все, хватит притворяться.
А потом заметила, что у нее висок в крови.
В траве скрывался пенек с острыми краями. Я его прежде не видела. Неужели сестренка ударилась об него?
– Айрис! – позвала я. – Айрис!
Она не ответила.
Казалось, прошли часы: я смотрела на сестру, а она лишь стонала, и из виска у нее текла кровь. Я не знала, что делать. Поднять и отнести домой? Я встряхнула ее за плечо.
– Айрис!
Она открыла глаза и тут же закрыла. Всхлипнула. Я вскочила на ноги. Посмотрела на наши окна. В них отражалось солнце.
– Помогите, кто-нибудь, – прошептала я.
Бросилась к ближайшей квартире на первом этаже, постучала в стекло. Никто не выглянул, и я постучала сильнее. Потом в соседнюю квартиру и в следующую за ней.
– Есть тут кто-нибудь? – кричала я.
Открылась дверь, вышла женщина. Молодая, с длинными волосами, собранными в хвост.
