Да, точно!
– Хм, у меня действительно появилась догадка, – вдруг сказала Кира. – Недавно Вадим перестилал на кухне полы. Я ему помогала. Доски лежат на подложке в виде деревянной решетки, где действительно можно что-то спрятать. Мы тогда еще шутили, что туда можно класть драгоценности и деньги, если бы они у нас были. Вдруг сигареты спрятаны там?
– А давайте посмотрим полы на кухне, – предложил я после рассказа Киры. – Они положены недавно. Может, нам удастся поднять какую-нибудь половицу. Там могут поместиться сигаретные блоки.
Мы побежали на кухню, и Том начал простукивать половицу за половицей. Третья или четвертая действительно не были закреплены. Он поднял их – и… Святые сардины в масле! Там лежали сигареты! И так много, что я даже не мог их сосчитать!
– Ура! – ликовала Паули. – Нашли!
Том поднял еще одну половицу – и та же картина: опять много сигаретных блоков! И на всех картинка с козой. «Наш» товар, сомнений не было.
– Быстрее, тащи фотоаппарат и газету! – крикнул мне Том, и я побежал в коридор, где оставил сумку с нашим оборудованием. Только я наклонился за ней, как дверь квартиры открылась. Нет, этого не может быть… это же… Вадим!
Я окаменел от страха. Милостивый кошачий бог! Прошу тебя, сделай так, чтобы все это мне только снилось!!!
Какая связь между преступником и шнурком от обуви? Иногда очень большая
Нет, увы, мне это не снилось. Передо мной в самом деле стоял Вадим. Вернее, уже не стоял, а шагнул ко мне и в страшной ярости схватил меня за руку.
– Как это понимать?! – заорал он. – Я думал, ты ждешь меня возле «Бодос Ботштег»! Я вернулся сюда только потому, что забыл взять деньги – я хотел угостить тебя мороженым. Что ты тут делаешь?! – От злости и крика на шее у Вадима напряглись вены, и теперь он выглядел просто устрашающе.
– Я… э-э… в общем… – Вот я и вляпался в селедочный салат! Мне ничего не приходило в голову, и я не мог убедительно объяснить, почему я оказался здесь. Разумеется, я мог сказать правду – но этого сейчас мне хотелось меньше всего.
Но, к сожалению, ничего такого и не понадобилось, потому что в этот момент из кухни вышел Том и чуть не врезался в Вадима:
– Ох, ни фига себе!
Вадим глядел то на Тома, то на меня, потом бросился мимо нас на кухню и остановился перед дырой в полу. Нагнулся и поднял блок сигарет. Был ли хоть малейший шанс, что он не сразу поймет, в чем дело?
– Ага, ловко вы все придумали! Ну-ка, дайте мне поразмыслить! Этот сопляк и есть Джо, правильно? И теперь вы хотите сдать меня копам, да? Ах, Кира, Кира, вот уж никогда не думал, что ты меня подведешь!
Как жаль! Глупым Вадима, увы, не назовешь. Во всяком случае, он сразу раскрыл наш план. На его лице расплылась усмешка:
– Что ж, клянусь вам, копы забегают. Но не по той причине, по какой вы себе представляли!
Он снова схватил меня за руку и поволок в спальню. Совершенно обалдевший, я стоял там и смотрел, как он втолкнул ко мне Тома и Паули. Потом дал Кире пинка, так что она зашипела, влетая к нам, с грохотом захлопнул дверь и запер ее снаружи. Мы очутились в западне!
– Теперь слушайте меня, мои дорогие! – прорычал Вадим через дверь. – Я позвоню Анне и расскажу про маленький сюрприз, который ждал меня в моей квартире. И намекну ей, чтобы она поскорее шла в полицию и сделала наконец чистосердечное признание, которое согласуется с моими показаниями. И чтобы добавила еще немного. Пусть скажет, что я вообще не имел никакого отношения к контрабандным делам и что она крутила все дела одна!
– Она никогда не сделает этого! – возмущенно крикнул Том.
Вадим усмехнулся:
– Видишь ли, я не сомневаюсь, что она это сделает. Иначе она получит свою любимую дочку не такой хорошенькой, какой привыкла ее видеть.
Да, это катастрофа! Теперь все стало еще хуже, чем прежде! Я набрался храбрости и решил отговорить Вадима от его плана:
– Неужели тебе не понятно? Если ты скажешь это маме, она уж точно никогда не вернется к тебе. А ты ведь этого добиваешься.
– Знаешь, Кира, времена меняются. Теперь я буду добиваться того, чтобы твоя мать взяла на себя всю вину. Это избавит меня по крайней мере от года, в течение которого я видел бы небо в клеточку или в полоску. Достаточный срок, чтобы познакомиться с другой приятной женщиной! – Он злобно расхохотался и снова заглянул в комнату. – Ах да. Чтобы в ваши юные головы не пришли новые глупости, сложите ваши мобильные вот сюда, и я их заберу. Считаю до трех. Если вы этого не сделаете, я вышвырну вашу кошку в окно. Тогда вы убедитесь, что я не шучу!
Мы в ужасе переглянулись. Он совсем спятил! Дрожащими руками мы стали поскорее доставать из карманов мобильные телефоны.
– Так. Теперь верните мои ключи! Живо, живо!
Я торопливо положил на порог оба ключа. Вадим все забрал и снова запер дверь. Мы услышали его шаги в коридоре и скрип ключа во входной двери. Он действительно ушел и запер нас здесь.
Все долго молчали. Первым нарушил молчание Том:
– Да, ребята, мы влипли в жуткую историю. Просчитались. Что нам теперь делать?
Я пожал плечами:
– Не знаю.
«Больше всего мне сейчас хочется разреветься», – добавил я мысленно.
– Кира, – спросила меня Паули, – как ты думаешь, твоя мама в самом деле поддастся на требования Вадима?
– Боюсь, что да. Любая мать из страха за ребенка сделает что угодно, все, чего от нее требуют!
– Эй, Уинстон, не унывай! – ободрила меня Кира. – Мы что-нибудь придумаем. Нам во что бы то ни стало надо помешать маме пойти в полицию!
– Да, но как? – спросил я вслух.
Том и Паули удивленно посмотрели на меня.
– Ты что-то сказала? – спросила Паули.
– Нет, я только подумала вслух. Прикидываю, как нам помешать маме пойти в полицию.
– Ясно одно: мы должны как можно быстрее выбраться отсюда! – заявила Паули.
– Правильно. Но как это сделать? Может, попробуем выбить дверь? – предложил я.
Том кивнул и изо всех сил бросился на дверь комнаты. Страшный удар – и ничего не произошло.
– Ай! – Том болезненно поморщился и потер плечо. – Дверь просто бронированная. Мы не сможем ее высадить. А что там с окном? Может, мы попробуем выбраться через него?
Мы открыли створку и выглянули наружу.
– Хм, довольно высоко. Все-таки третий этаж. Если добраться до соседского балкона, оттуда мы, может, и спрыгнем – повиснем на руках и спрыгнем, но это будет непросто. Но если мы упадем – разобьемся в лепешку, – сухо констатировала Паули.
