– Впрочем, моя тетя действительно кормила Одетту и ее друзей. Ведь она любит кошек! – добавила Кира.
Я кивнул и чуточку загрустил, вспомнив, какой доброй была Ольга. Но Кира снова заговорила:
– Уинстон, теперь забудь про Ольгу и Одетту! Нам пора обсудить гораздо более важные вещи.
– Да-да. Какие?
– Нашу стратегию расследования. Нам надо придумать, как лучше разоблачить Вадима.
– Ага. – Мой интерес к теме моментально пропал. Я предпочел бы еще чуточку пожалеть себя: мол, какой я бедный кот и как меня не хочет понять Одетта. К тому же я очутился в ловушке – в теле двенадцатилетней девочки, которая тоже не хочет меня понять.
– Ну пошли, секретный агент Уинстон. У меня появилась хорошая идея. Да что там – блестящая идея!
Первые шаги агента. Еще бы не требовалось столько математики!
– Если ты не можешь выучить наизусть этот простой текст, тогда хотя бы напиши его на листке.
– Выучить наизусть? Это еще зачем?
– Послушай, Уинстон, для профессорского кота ты мог бы быть и поумнее.
Что-что?! Какая дерзость!
– Я не знаю ни одной кошки умнее меня! – возмущенно заявил я.
– Одетта права. Ты слишком самонадеянный. Тем более странно, что ты не умеешь учить фразы наизусть. Но сейчас я все объясню: когда тебе требуется что-то выучить наизусть, ты несколько раз читаешь текст, чтобы потом рассказать его, не заглядывая в бумажку. Именно так мы поступим и сейчас. Я напишу тебе текст, которым ты будешь отвлекать мою маму. Выучи его и заговори с ней, когда она вернется с покупками. Пока она будет заниматься с тобой математикой, я пороюсь в ее сумке и поищу улики. Ведь она должна где-то хранить свой дневник. Во всяком случае, в комнате я его не нашла. Ты все понял?
– Все просто, как куриный бульон. – Действительно, на словах все было просто. Но одна вещь все-таки не давала мне покоя. Я решил, не откладывая, выяснить ее и направил Кире парочку злых мыслей. Она вздрогнула:
– Эй, ты что? У тебя все в порядке? Почему ты совершенно внезапно так разозлился? Я просто хочу, чтобы ты помог мне!
– Нет, Кира, не все в порядке, – раздраженно ответил я. – Как только ты очутилась в новом теле, ты стала ужасно бесцеремонной. Ты валяешься на моем любимом диване и почти не выходишь из квартиры, а мне приходится ходить вместо тебя и в школу, и в другие места. Подставлять свою голову. Точнее, твою голову… Ну, ты меня поняла… И вообще – вся тяжелая работа достается мне. Поэтому свои упреки, что я должен все знать, оставь при себе. Из тебя тоже пока получается плохая кошка. – Вот так. Пусть знает. Надеюсь, она меня поняла.
Кира удивленно посмотрела на меня:
– Ой, Уинстон, извини! Я не хотела тебя обидеть. Просто я слишком волнуюсь, потому что хочу помочь маме. Вероятно, я что-то сделала неправильно. Прости! Это не нарочно!
Настолько я мог это воспринять – ведь я слышал голос Киры, не ушами, а в своем сознании, он звучал очень печально. Возможно, я действительно был слегка раздражен: не привык к мысли, что я не самый умный в своем доме. О’кей, Вернер, разумеется, еще умнее, но ведь он профессор. Хотя я, пожалуй, в самом деле слишком возомнил о себе. В любом случае мне показалось, что я запутался в этой истории.
– Извинения приняты! – успокоил я Киру. – Но скажи, не лучше ли нам обратиться за помощью к взрослым? А вдруг это расследование окажется нам не по силам? Вернер наверняка сможет нам как-нибудь помочь.
Он ведь очень умный. Я не знаю никого, кто был бы умнее его.
Кира тут же зашипела от возмущения, и шерсть у нее встала дыбом:
– Нет, Уинстон! Именно сейчас есть редкая возможность узнать секрет моей мамы. Мы можем сделать это вместе. Но если я снова стану девочкой, а ты котом, тогда ничего не получится.
– Ну ладно, давай попробуем, – вздохнул я. – Но в случае неудачи я расскажу обо всем Вернеру.
– В случае неудачи? Клянусь тебе: у нас все получится! – горячо воскликнула Кира. – Теперь давай запишем, что ты должен сказать моей маме. И все время помни об одном: не смотри ей в глаза, иначе она заметит, что с тобой что-то не так.
– Ах, доченька, что же здесь непонятного? Ведь все так просто! – Анна с удивлением смотрела на меня.
– Но я ничего не понимаю. Ничего! – И я говорил правду. Мы с Анной сидели за кухонным столом, перед нами лежал листок бумаги с уравнением 18: х = 6. Что это означало? Совершенная загадка.
Анна наморщила лоб:
– Не понимаешь? Уравнения с одним неизвестным решаются очень легко и просто. Ты только представь себе весы, которые должны всегда находиться в равновесии, что бы ты ни делала.
– Ага. – Я наблюдал, как за спиной у Анны Кира подбиралась к большой сумке матери. Вот она ловко сняла ее с крючка и сейчас потащит в свою комнату.
– Кира, ты слушаешь меня?
– Э-э… я? Да, конечно.
– Ты должна сосредоточиться, иначе я не смогу тебе помочь.
– Конечно. Извини.
– Кроме того, тебе надо срочно пойти в парикмахерскую. Челка падает тебе на лицо, и я уже не вижу твоих глаз. Я не понимаю, как ты еще сама можешь что-то видеть. Думаю, твои проблемы с математикой объясняются тем, что ты постепенно слепнешь. – Она засмеялась, и я присоединился к ней.
– Да, мам, конечно. Но давай займемся математикой, – поскорее напомнил я, опасаясь, что она захочет убрать с моего лба челку и заглянет мне в глаза.
– Да, ты права. В общем, если ты «икс» переведешь из знаменателя в числитель, тогда…
В этот момент на кухне снова появилась Кира и прыгнула мне на колени. Она явно что-то хотела мне сказать.
– Уинстон, мне нужна твоя помощь. Одна с сумкой я не справлюсь. Там молния, и я не могу ее открыть.
– Муррр, что такое? Если я не буду внимательно слушать объяснения Анны, меня ждут большие неприятности.
– …Ты должна сделать это в другой части уравнения, то есть умножить на «икс», – понятно? – терпеливо объясняла Анна.
– Э-э, что?
– В обеих частях, Кира. Ты должна сделать это в обеих частях уравнения.
– Извини, мне надо в туалет, – заторопился я. Ничего более удачного мне просто не пришло в голову.
Анна горестно вздохнула:
– Ох, Кира, что с тобой творится? Ты стала такой беспокойной.
