Книга Дюна, страница 158. Автор книги Фрэнк Герберт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дюна»

Cтраница 158

– Хорошо, Муад'Диб, я буду ждать здесь.

– Да… да, пожалуйста.

Пауль оставил федайкина у входа, а сам зашагал к месту, какое было в каждой подобной пещере, у подземного водохранилища. Там, в прочной камере, содержали небольшого – не длиннее девяти метров – Шаи-Хулуда. Окружавшие червя каналы с водой не давали ему ни расти, ни бежать. Податель, как только отделялся от «маленьких», всеми силами избегал воды – для него это был яд. А утопление Подателя – величайший секрет фрименов, так как при этом выделялось вещество, объединявшее их, – Вода Жизни, яд, преобразовать который могла только Преподобная Мать.

Решение пришло к Паулю, когда он столкнулся со смертельной опасностью, грозившей матери. Ни одна из временных линий, виденных им, не содержала угрозы от Гурни Халлека. Будущее – туманное, темное будущее, в котором Вселенная неслась в кипящий водоворот, – окружало его, словно пелена призрачного мира.

Я должен видеть, повторял он.

К этому времени его организм уже выработал некоторый иммунитет к Пряности, и пророческие видения все реже посещали его… и были они все более смутными. Решение казалось очевидным.

Я сам утоплю червя. И тогда мы увидим, действительно ли я – Квисатц Хадерах, способный пережить испытание, которому подвергаются Преподобные Матери.

8

И так случилось на третий год Пустынной войны, что лежал Пауль Муад'Диб один в Птичьей пещере, во внутренних покоях под коврами кисва. И так лежал, как мертвый, связанный откровениями Воды Жизни, и существо его было унесено за пределы времен ядом, дарующим жизнь. И так исполнено было пророчество о том, что Лисан аль-Гаиб может быть сразу и жив, и мертв.

Принцесса Ирулан. «Собрание легенд Арракиса»

Выходя из котловины Хаббанья в предрассветной мгле, Чани слышала, как посвистывают крылья орнитоптера, который, доставив ее сюда, улетел теперь в укрытие в Пустыне. Охранники, держась на почтительном расстоянии от нее, рассыпались веером, проверяя, нет ли какой опасности в скалах, и заодно предоставляя женщине Муад'Диба и матери его первенца возможность пройтись одной: как она и попросила их.

Зачем он вызвал меня? – думала она. Ведь раньше он говорил, что я должна оставаться на Юге с маленьким Лето и Алией.

Она подобрала бурнус и, легко перепрыгнув каменный порожек, начала подъем по крутой тропке – только тот, кто был привычен к жизни в Пустыне, мог бы отыскать эту тропу в темноте. Из-под ног покатились мелкие камешки, но Чани шла, словно танцуя, с привычной легкостью.

Быстрый подъем одновременно освежал и слегка пьянил, кружил голову, помогая очиститься от страхов, вызванных молчаливой отстраненностью эскорта и тем, что за ней послали один из бесценных топтеров. Но ее сердце радостно билось от близости встречи с Паулем Муад'Дибом, с ее Усулом. По всей Пустыне гремело боевым кличем – «Муад'Диб! Муад'Диб!» – но это не было имя отца ее сына и нежного любовника. Она и называла-то его иначе.

Впереди над скалами воздвигалась долговязая фигура – махала рукой, призывая поторапливаться. Чани заспешила. Действительно, утренние птицы уже перекликались и поднимались в небо, приветствуя приближающуюся зарю. Над восточным горизонтом занялась бледная полоска рассвета.

Человек впереди был не из тех, кто сопровождал ее. Отхейм, что ли? – подумала Чани, замечая знакомые жесты и манеру держаться. Подойдя ближе, она действительно узнала широкое, плоское лицо одного из командиров федайкинов. Капюшон Отхейма был откинут, а лицевой фильтр не затянут – подобная небрежность говорила о том, что он вышел в пустыню совсем ненадолго, на несколько минут.

– Скорее! – прошептал он, повернулся и повел Чани вниз, по неприметной расщелине, к замаскированному входу в пещеру. – Скоро совсем рассветет, – продолжал он так же шепотом, придерживая для нее входной клапан. – Харконнены, не иначе как доведенные до крайности, взялись патрулировать некоторые участки Пустыни. А мы сейчас никак не можем себе позволить быть обнаруженными.

Они оказались в узком боковом входе в Птичью пещеру. Зажглись плавающие лампы. Отхейм, обходя вперед Чани, сказал только:

– За мной. И поспеши.

Они быстро прошли уводящий вглубь коридор, миновали еще одну герметическую дверь-клапан и, пройдя сквозь закрытый занавесями проем, оказались в помещении, которое в те дни, когда в этой пещере просто устраивали дневки во время хаджров через Пустыню, служило альковом Преподобной Матери. Сейчас пол был застелен коврами, горами лежали подушки. Каменные стены были прикрыты гобеленами с изображениями красного ястреба. Низкий походный стол у стены был завален бумагами – исходивший от них аромат Пряности говорил о происхождении материала: фримены делали бумагу из отходов переработки меланжи.

Преподобная Мать сидела напротив входа, и, кроме нее, в комнате никого не было. Она взглянула на вошедших тем самым, обращенным в себя, взором, от которого бросало в дрожь непосвященных.

Отхейм сложил ладони и почтительно доложил:

– Я привел Чани, Преподобная.

Поклонившись, он вышел. А Джессика подумала: Как мне сказать Чани об этом?..

– Как мой внук? – спросила она вслух.

Ритуальное приветствие… – подумала Чани, и ее страхи вновь вернулись к ней. Где же Муад'Диб? Отчего он меня не встретил?

– Он здоров и весел, о мать моя, – ответила Чани. – Я оставила его и Алию на попечение Хары.

«Мать…» – повторяла про себя Джессика. Да, у нее, конечно, есть право так меня называть, обращаясь с формальным приветствием. Ведь она подарила мне внука.

– Я слышала, из сиетча Коануа прислали в подарок ткани? – сказала она.

– Очень красивые, – кивнула Чани.

– Алия передала для меня что-нибудь?

– Ничего. Но в нашем сиетче теперь все спокойно, и люди понемногу привыкают к ее новому статусу…

Да что она тянет? – напряженно думала Чани. Случилось что-то важное – раз уж прислали за мной топтер, дело действительно срочное. А мы тут разводим церемонии…

– Надо распорядиться часть этой новой ткани пустить на одежду для маленького Лето, – сказала Джессика.

– Как скажешь, о мать моя. – Чани опустила глаза. – Есть ли вести о сражениях?

Она старалась, чтобы лицо оставалось бесстрастным и не выдало Джессике, что на самом-то деле она спрашивает о Муад'Дибе…

– Новые победы, – сообщила Джессика. – А Раббан послал к нам осторожные предложения перемирия. Его гонцы вернулись обратно к хозяину без своей воды… Раббан даже облегчил тяготы для жителей некоторых деревень во впадинах. Но с этим он опоздал – люди поняли, что Раббан пошел на это из страха перед нами.

– Все идет так, как и предсказывал Муад'Диб, – кивнула Чани. Она смотрела в лицо Джессике, пытаясь сдержать страх. Я назвала его имя, но она никак не отреагировала. Конечно, трудно прочесть эмоции на гладком камне, который она называет лицом… – но сейчас оно какое-то совсем уж застывшее. Да что с ней?! Что случилось с моим Усулом?!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация