– Говорил, – неохотно отозвался Лях.
– Что ты мне ответил?
– Что меня это не колышет.
Мааздук поднял брови, но промолчал, ожидая от Рубаки продолжения.
– Я не поверил, что исследователи на невооруженном цеппеле способны оказать сопротивление.
– И растерялся, когда они тебе вмазали.
– Да.
– Так бывает.
Больше всего Огнеделу хотелось убить самоуверенного идиота, провалившего абсолютно выигрышную операцию, но сейчас у него не было других помощников, готовых взяться за любое грязное дело, да и в дальнейших планах Мааздука Филарету отводилась серьезная роль… с другой стороны, не получится ли так, что он и там все испортит?
– Почему не стал их преследовать? – осведомился Ричард. – Из-за повреждений?
– В основном из-за груза, – не стал врать Лях. – У меня на борту находилось слишком много золота, чтобы им рисковать.
– Тоже правильно.
В этом заключалось второе, после склонности к грязным делам, достоинство Рубаки – умение доставлять грузы. В дальних мирах пограничная и таможенная службы действовали намного хуже, чем в Ожерелье и развитых планетах, но все-таки действовали, и следовало учитывать вероятность нарваться на принципиального проверяющего или тотальный досмотр. А Лях обладал нужными знакомствами, всегда имел под рукой почти настоящие документы и мог пройти любую проверку. Он был идеальным перевозчиком золота.
– В этом ты прав, – похвалил помощника Ричард. – Терять золото нельзя.
Лях осклабился, сообразив, что острая фаза взбучки осталась позади и Огнедел перестал злиться, и спросил:
– Тебя не смущает, что мы отдаем долю спорки?
– Кто-то должен нас прикрывать.
– Они будут нас прикрывать, пока не доберутся до наших секретов. Потом убьют.
Рубака произнес фразу таким тоном, словно знал секрет, но Огнедел не стал его поправлять. И подтвердил:
– Да, скорее всего, будет именно так.
Чем намекнул, что в целом полностью согласен с помощником и тоже не в восторге от общения со спорки.
– Ты им больше не доверяешь? – догадался Филарет.
– Рано или поздно любое сотрудничество подходит к закономерному финалу. Люди начинают уставать друг от друга.
– А мы с тобой?
– Мы с тобой в самом начале наших интереснейших взаимоотношений, так что можно пока не беспокоиться.
Рубака рассмеялся, но глаза его остались холодными. Впрочем, у Мааздука тоже.
– Пришло время? – жестко спросил пират.
– Да, – коротко подтвердил террорист. – Почему не прилетел Спесирчик?
– Он решил посетить по дороге несколько поселений, где у него деловые интересы.
– Тупой галанит.
– Спесирчик еще не понял, что к тебе нужно приезжать по первому слову, не видит перспективу, – объяснил Рубака.
– Скоро увидит, – пообещал Ричард.
Сделка с Тайрой, которая год назад была для него последней надеждой, доживала последние дни. Спорки помогли выиграть время, укрыться от мстительного Помпилио и отточить технологию, которой он якобы готовился заплатить за спасение. Якобы. Поскольку Огнедел искренне считал, что спорки не сумеют применить его изобретение по-настоящему эффективно. Оно заслуживало других людей, с широкими взглядами и запредельными амбициями, а поскольку путь к адигенам Ричарду был заказан, он решил обратиться к галанитам.
– Если к тебе прилетит Спесирчик, спорки сразу поймут, что ты ведешь с ними дела.
– Время пришло, – напомнил Огнедел. – Я доволен испытаниями и готов продать технологию. А спорки…
– Должны исчезнуть, – продолжил за него пират.
– Исчезнут, – уточнил террорист. – Не хочу, чтобы они вставали на пути прогресса.
Лях зло хмыкнул, среагировав на шутку, но продолжил серьезным тоном:
– С этого момента у нас не будет пути назад, Ричард. Спорки, конечно, не столь могущественны, как га-ланиты, но такие же злопамятные.
– Если мы договоримся с галанитами, нам будет плевать на это. Они относятся к спорки так же, как мы.
– Они и к нам относятся так же, как к спорки, – неожиданно произнес Лях. – Галаниты считают людьми исключительно себя.
– Тебя это смущает? – поднял брови Мааздук.
– А тебя?
– Сейчас галаниты нам нужны, но рано или поздно любое сотрудничество подходит к закономерному финалу, – повторил Огнедел. – Разумные люди это понимают.
– Собираешься кинуть галанитов? – изумился Филарет.
– Тебя это смущает?
Несколько секунд Лях удивленно качал головой, демонстрируя, что не верит своим ушам, после чего протянул:
– А ведь ты действительно сумасшедший.
– Тебя и это смущает?
– Это меня привлекает, – не стал скрывать Рубака. – Я впервые встретил такого же психа, как сам. И не устану от нашего сотрудничества, Ричард, с тобой по-настоящему весело.
– Я тоже рад нашему знакомству. – Огнедел помолчал. – В каком состоянии твой цеппель?
– В отличном, – кивнул Филарет. – Я мечтаю вновь встретиться с «Амушем».
– Встретишься, – пообещал Мааздук. – Я возвращаюсь на базу, а ты будь в зоне досягаемости радиосвязи. Переговорив с галанитом, я скажу, что делать дальше.
* * *
– Что дальше? – поинтересовался механик, с подозрением глядя на медикуса.
– Высунь язык и скажи «А-а»! – распорядился Хасина.
Несколько секунд цепарь изумленно смотрел на медикуса, после чего осторожно напомнил:
– Я руку повредил, – и продемонстрировал перевязанную кисть. – Обжегся.
– А я хочу посмотреть твое горло.
– Зачем?
– Потому что я – медикус, – напомнил Альваро. – И мне виднее.
– Что не так с моим горлом?
– Мне кажется, у тебя оперный баритон.
– Вам спеть?
– Ноту «а».
– А-а, – сдался цепарь, раскрыв рот и высунув язык.
– Свободен, – хмыкнул медикус, едва взглянув на горло пациента. – Вечером явишься на перевязку.
– Слушаюсь.
Механик покинул кабинет. Альваро крикнул:
– Следующий! – и поморщился, увидев на пороге Бабарского. – Тоже ранен?
– А что, запрещено? – с вызовом осведомился суперкарго.
– Не вижу крови.
– Какой ты жестокий.
– В коридоре есть настоящие пациенты?
– Уже нет, ты распугал их своими воплями.
