– Формально – нет, – хладнокровно продолжил адиген. – У нас было противостояние, которое она проиграла.
– Выбирая иное слово, ты не меняешь сути.
– Неужели ты не понимаешь, что я был последним человеком, который хотел убить Старшую Сестру? – демонстративно удивился Помпилио. – Можешь не верить, но я сделал все для ее спасения: ведь она знала дорогу к Ахадиру, и я намеревался привезти ее на Лингу. Нас всех решил убить Алокаридас. Старик подорвал арсенал, но опоздал, мы вываливались из Пустоты, и только поэтому я спасся.
– Так было? – после паузы спросила ведьма.
– Зачем мне врать?
– Чтобы спасти жизнь.
– Ей что-то угрожает? – изумился адиген и по молчанию женщины понял, что ответа на этот вопрос у Тайры больше нет. – Я могу предложить тебе отличный выход из неприятной ситуации, в которой ты оказалась: страви нас с Огнеделом. И даю слово: я не стану тебя преследовать.
– Ты на моем цеппеле, – напомнила ведьма.
– Да, я знаю, – кивнул Помпилио, отхлебывая ароматный чай. – В качестве дополнительной услуги я никому не расскажу о том, что ты скрывала Огнедела, и сам об этом забуду. Но за это ты посвятишь меня в детали сделки, которую вы заключили. Я хочу знать, какую плату он предложил за помощь.
Удар был настолько силен, что женщина задохнулась от гнева и долго, почти полминуты, не находилась с ответом:
– Ты… ты наглец!
– Нет, – качнул головой Помпилио, добавляя в чашку чай. К своей Тайра не притронулась. – Просто разобрался в ситуации лучше тебя.
– Ты пытаешься вбить клин между мной и…
– И сумасшедшим, как ты его охарактеризовала, – перебил ведьму адиген. – Кстати, правильно охарактеризовала. А что касается клина, о котором ты упомянула, то он не способен войти в монолит – только в трещину. Ты давно сомневаешься в Огнеделе, не знаю почему, но сомневаешься. И мои слова – это твои слова, только произнесенные мной. Ты знаешь, что я прав, и потому злишься.
Вновь последовало молчание, вновь долгое, почти на минуту, а затем Тайра сказала:
– Налей мне чаю.
Помпилио выплеснул то, что оставалось в ее чашке, на пол и наполнил горячим. Женщина сделала глоток, потом еще, то ли успокаиваясь, то ли обдумывая услышанное, и спросила:
– Ты действительно не хотел убивать Старшую Сестру?
– Я спланировал все так, чтобы привести «Неудержимый» в обитаемый мир в целости и сохранности, – поведал Помпилио. – Разумеется, я убивал членов команды, но жизнь Старшей Сестры была для меня ценна. А устроенный Алокаридасом взрыв стал неприятным сюрпризом.
– Ты разрешишь проверить твои слова? – спокойно спросила ведьма.
– Хочешь покопаться в моей голове?
– Врать не буду: я мечтаю покопаться в твоей голове, Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур. А поскольку ты находишься в моей власти, я могу сделать это в любой момент, но… – Она поставила чашку на стол и посмотрела адигену в глаза. – Я больше не собираюсь взламывать твою голову, как хотела поступить изначально.
– Это очень обязывающая фраза, – после паузы произнес Помпилио. – Обязывающая меня.
– Я рада, что ты все понял правильно, – отозвалась Тайра. – И раз уж ты продемонстрировал проницательность, отвечу тем же: думаю, ты сам хочешь оказаться у ведьмы. Думаю, ты давно этого хочешь, но не встретил ту, которой можешь доверять.
И, заканчивая фразу, Тайра поняла, что не ошиблась: взгляд Помпилио впервые стал грустен, поскольку она коснулась того, что он скрывал, чем тяготился.
– А тебе я могу доверять? – тихо спросил адиген.
– А чем еще мы можем заплатить за то, чтобы перестать желать друг другу смерти?
И Помпилио склонил голову:
– Ты права, ведьма: смерть можно перебить только полным доверием.
– Ты принимаешь мое предложение?
Он откинулся на спинку кресла, помолчал, после чего протянул:
– Ты совсем не похожа на Старшую Сестру, Тайра.
– Мы разные. – Ведьма чуть улыбнулась.
– И ты не похожа на спорки.
– Это комплимент?
– Ты его заслуживаешь.
– Я – спорки. Нечистая.
– Кто были ваши родители? Адигены?
– Почему ты так решил?
– Мне понравился наш разговор.
Однако сделку они еще не заключили, поэтому Тайра улыбнулась и ответила:
– Сейчас это не важно, Помпилио, сейчас я – спорки.
И хочу услышать, принимаешь ли ты мое предложение?
– Но сначала ты должна сказать то, что я хочу сейчас услышать, – вдруг произнес адиген, и произнес жестко. И не объяснил ни слова. Просто замолчал, уставившись на ведьму.
Несколько секунд Тайра обдумывала его фразу, а затем кивнула:
– Я переросла ненависть к людям, Помпилио. Лгать не стану – она была, и она была сильной. Но сейчас ненависти нет. Я – последняя из Сестер Тау, и если я не смогу объединить свой народ и вернуть его в человеческую цивилизацию… на равноправной, разумеется, основе, то не сможет никто, и вы нас просто вырежете.
Оставшись одна, я осознала смысл слова «ответственность», долго думала над тем, что должна делать, и разработала план. И если мне удастся задуманное, я уничтожу Красные Камни Белого, Помпилио, даю тебе слово.
Адиген вновь кивнул, показав, что Тайра поняла его правильно, и улыбнулся:
– Ты не хотела меня убивать, ведьма. Ты с самого начала собиралась договариваться.
– Все зависело от тебя, Помпилио, – честно ответила спорки. – Окажись ты другим, я бы убила тебя, не задумываясь.
* * *
Вернувшийся на борт ИХ дополнил историю Бедокура и Крачина сообщением о том, что неизвестные люди заплатили служащим порта за информацию о прибытии «Амуша». Кем были эти неизвестные, не смогли определить даже приятели Бабарского по Омуту, и стало ясно, что засаду на Фархе готовили давно и со вкусом.
– Они знали, что мессер прибудет один, но мы последуем за ним, и ждали «Амуш».
– В чем смысл? – не понял Аксель. – Если их цель – мессер, для чего уничтожать нас?
– Так они выиграют время, – объяснил капитан. – Если мессер исчезнет, мы узнаем об этом по прибытии в Фоксвилль, сразу организуем поиски и отправим на Лингу просьбу о помощи. Если исчезнем мы, то тревогу поднимут не раньше чем через неделю, а этого времени преступникам хватит, чтобы скрыться.
– Их все равно найдут.
– Всех преступников рано или поздно находят, – вставил Бабарский. – Они об этом знают, но преступность все равно неискоренима.
– Совсем?
– Абсолютно, – со знанием дела подтвердил ИХ и сообщил, что, поднимаясь на борт, вывихнул правую ногу.
