Дороти нахмурила брови. Меланжевые бунты? Какие хранимые втайне события происходят в Империи?
— И вы рассчитываете держать моего сына в заложниках, чтобы сделать Джесси Линкама более сговорчивым?
— Да, очевидно, и вас тоже. Не правда ли, как все просто? Хотя она и сомневалась, что ее слова найдут у Императора отклик, Дороти все же сказала:
— Великий Император, вы и ваши приближенные называете себя благородными людьми, аристократами. Но какое благородство заключается в похищении девятилетнего ребенка?
— Низкорожденной простолюдинке не дано понять правил цивилизованного общества, — произнес Вуда со снисходительной издевательской ухмылкой.
Все кусочки мозаики сложились в картину, но не в ту, какую Дороти ожидала увидеть. Почему так много людей в Империи так сильно жаждут заполучить пряность? Она изменила тактику.
— Ради чего вы ломаете вековые традиции, нарушаете установленный закон и делаете все, что в вашей власти, чтобы уничтожить Дом Линкамов в тот момент, когда мы близки к тому, чтобы выиграть состязание, которое вы сами и предложили?
— Естественно, ради меланжи. Пряность — это все. Но Дороти не поняла смысла ответа.
— Почему вы так отчаянно ее домогаетесь? Великий Император может получить любое лекарство и любое средство, какие выберет.
Всей своей дряблой тушей Император подался вперед, крепко ухватившись за подлокотники трона.
— Великий Император Интон Вуда ничего не домогается отчаянно.
Дороти одернула себя, поняв, что обнаружила в Императоре слабость, которую не ожидала открыть. Он одержим пряностью! Какую власть имеет над ним это снадобье? Она решила сделать вид, что идет на попятную.
— Сир, простите меня за неудачный выбор слов. Я очень возбуждена, так как тревожусь за жизнь Барри Линкама, моего сына, аристократа по праву рождения. Он-то заслуживает всяческой защиты, какое может оказать ему ваше высочайшее покровительство.
Император отмахнулся от этих слов небрежным жестом и неловко поерзал на подушке трона.
— Естественно, мы защитим его. Он не нужен мне мертвым.
Дороти промолчала, зная, что Джесси был упрямым человеком, не склонным к компромиссам даже в тех случаях, когда сталкивался с неприятными и катастрофическими ситуациями. Его не удастся шантажировать ни при каких обстоятельствах. Она боялась даже думать о том, что он предпримет, когда узнает о похищении.
— Бросьте мать туда, где находится ее несносное дитя, — произнес чей-то сильный низкий голос, показавшийся Дороти до странности знакомым. — Если его это успокоит, то можно пока оставить в живых и мамашу.
Голос раздался слева, и Дороти скосила в ту сторону глаза, посмотрев мимо доктора Юэха.
Вошедший в салон Вальдемар Хосканнер ослепительно улыбнулся Дороти Мэйпс. Не говоря ни слова, он сел в кресло, стоявшее возле трона, с таким видом, словно это было его законное место.
30
Всегда найдется способ выбраться из любой ловушки, если есть глаза, чтобы внимательно ее рассмотреть.
Генерал Эсмар Туэк. Семинары по безопасности.
Вращаясь и скользя, Джесси летел в пустой удушающий ад. Водоворот засасывал его все глубже и глубже, тянул вниз, казалось, в самый центр Дюнного Мира. Локтями и плечами он бился об удивительно гладкие камни — было такое впечатление, что он скользит вниз по гигантской каменной глотке исполинского зверя.
Пыль забила ему рот, нос и глаза. Он попытался откашляться, но не смог — у него едва хватало силы дышать. Беспомощно размахивая руками, неспособный остановить этот стремительный, похожий на падение спуск, Джесси падал все глубже и глубже, увлекаемый бесконечным водопадом песка. Он видел, как такой же водоворот засосал и убил Вильяма Инглиша. Из песчаных водоворотов никто не возвращался живым.
Но, несмотря на это, Джесси продолжал отчаянно бороться за жизнь.
Зажмуренные глаза горели от набившегося в них мелкого песка, однако сквозь плотно сомкнутые веки он мог разглядеть крошечные пятна и вспышки света, но их сменяла тьма, более черная, чем Стигийское царство вечного сна. Ему страшно не хватало воздуха, но он не мог дышать. Песок сыпался мимо него с ревом, больно натирая кожу и угрожая окончательно задушить.
Внезапно он попал в пузырь какого-то отработанного газа и дыма. Давление их разметало пыль, и Джесси смог судорожно вдохнуть удушливый, пахнувший серой газ, в котором, однако, было достаточно кислорода для того, чтобы еще на несколько секунд продлить ему жизнь.
Мысли Джесси путались, но он вдруг явственно представил себе решительное, исполненное оптимизма лицо Барри. Мальчик всегда был устремлен к решению задач, к преодолению трудностей, стараясь заставить отца гордиться собой. Падая, Джесси думал и о Дороти, о своей возлюбленной наложнице. Какая она волевая и сильная женщина! У него стало тяжело на душе при этом воспоминании — нет, она не могла предать. Эсмар Туэк — невзирая на его проницательность — заблуждается на ее счет.
Как часто он прятал свои чувства, не признаваясь ей в том, насколько сильно ее любит, как глубоко его чувство. Будучи главой Дома Линкамов, он всегда пытался быть самодостаточным и твердым, чтобы не повторять глупостей, какие наделали его отец и брат. Сожаление и раскаяние терзали его, пока он падал в глубь Дюнного Мира. Хоть бы еще на одно мгновение оказаться вместе с Дороти и Барри.
Никакие раскопки не помогут его найти. Он исчезнет, как и многие другие исчезали до него. Все будут думать, что его сожрал песчаный червь. Надо же, именно сейчас, когда наступил кульминационный момент состязания и он был близок к победе, капризная и своевольная планета отняла у него заслуженную награду.
Из чистого упрямства Джесси сделал сильный выдох, испустив при этом громкий последний крик. Изо рта вместе с воздухом вылетали песок и пыль…
Внезапно он почувствовал, что летит в пустом пространстве. В конце этого последнего падения он приземлился на мягкий песок, нападавший сверху. Удар был довольно силен, и Джесси на какой-то момент потерял сознание. Оглушенный и дезориентированный, Джесси полной грудью вдохнул влажный воздух, напоенный коричным ароматом пряности. По силе этот запах не уступал запаху в бункерах комбайнов. Но как же сладок был этот пригодный для дыхания воздух! С каждым вдохом меланжа заряжала энергией нервы и мышцы Джесси.
Джесси перекатился со спины и встал на четвереньки, отхаркивая песок, тряся покрытой пылью головой. Его долго бил озноб, пока он делал глубокие вдохи, стараясь восполнить запас кислорода в крови. Песчинки продолжали падать сверху, но вскоре прекратилось и это.
В голове вертелся один вопрос — где он находится? Насколько глубоко он упал?
В таком глубоком подземелье должен был царить непроглядный мрак, но оказалось, что стены подземной полости фосфоресцируют голубоватым светом, в котором были видны туннели, расходившиеся в разных направлениях, — это был настоящий лабиринт, сеть ходов, расположенных под дюнами. Глаза удивительно быстро адаптировались к этому скудному и странному освещению.
