• Исправно веди дневник выздоровления, если возможно. Записывай свои мысли и чувства, следи за появлением новых ритуалов и плохих мыслей. Тогда мы сможем проработать их вместе
• Так держать, Эви!
Глава двадцать шестая
НЕ УСПЕЛА ОСЕНЬ вступить в свои права, как наступила зима – буквально за ночь. Она ворвалась в наш городок, точно гость, который опоздал на вечеринку, переусердствовал с алкоголем, чтобы забыть о позорном опоздании, но захмелел чересчур быстро и стал для всех посмешищем. Еще накануне стояла теплая погода, на деревьях шуршали золотистые листья, а наутро в городе воцарились стужа и серость. За считаные дни платья пришлось убрать на задворки шкафов до самого апреля. А девчонки кинулись искать в онлайн-магазинах идеальную пару ботильонов, которой на свете просто не существовало. Все подоставали зимние пальто с прошлогодними чеками и использованными бумажными платочками, позабытыми в карманах. Впрочем, в моих карманах такой мерзости не было – я бы этого ни за что не допустила!
Оли так и не вернулся в колледж. Я очень за него переживала. Переживала, но по-прежнему не писала ему.
А вместе с резкой переменой погоды пришло и резкое сокращение дозы лекарства. Теперь она была вообще ничтожной.
– Послушай, если у тебя вдруг возникнут сильная подавленность и мысли о самоубийстве, немедленно звони мне, – сказала Сара, когда мы обсуждали новую схему терапии. – При отмене твоих таблеток такой побочный эффект наблюдается крайне редко, но все возможно.
– Спасибо, – сухо сказала я. – Почему бы не добавить новых поводов для волнения пациентке с тревожностью, которая слезает с лекарств, в самом-то деле!
– Я тобой горжусь, – сказала Сара, и во взгляде ее читалась искренность. – Я ухожу в отпуск на неделю, поэтому одну встречу мы с тобой пропустим. Понимаю, что это крайне не вовремя, но у тебя ведь есть телефон службы экстренной помощи, так? К тому же в случае чего можно обратиться к вашему семейному врач у.
Внутри у меня все сжалось… Я терпеть не могла отъезды Сары. Странно было осознавать, что у нее есть своя, нормальная жизнь, отпуск, люди, с которыми она общается вне медицинской практики.
– Со мной все будет прекрасно, – заверила ее я, улыбнувшись. А в голове пронеслось: «Хотя это еще не точно, но мне все равно приятно, что вы смотрите на меня с такой гордостью».
Теперь сборы в школу занимали чуть больше времени, потому что приходилось аккуратно наливать в ложечку лекарственный раствор. Уже очень скоро мне предстояло вообще отказаться от флуоксетина.
Роуз рассказала маме о коробке для уборки, которую я прятала под кроватью, и ее у меня забрали. После этого я целых два дня не разговаривала с сестрой и проводила все свое время в компании подружек. Эмбер, как никто другой, умела поднимать окружающим настроение.
– Всем привет, у меня прекрасные новости! – объявила она, с шумом бросив рюкзак на стол. Дело было в среду, и погода уже стояла холодная, так что мы теперь сидели не на улице, а в уютном уголке столовой. – Знаете какие?! Я подготовила повестку для нашего сегодняшнего собрания Клуба старых дев!
Мы с Лотти оторвали взгляд от бумажки, на которой играли в крестики-нолики.
– Повестку? – переспросила Лотти.
Эмбер кивнула. Лицо у нее раскраснелось под стать волосам.
– Так будет проще сосредоточиться. В прошлый раз вы чуть ли не все собрание проболтали про парней. Это, конечно, понятно и допустимо, но, думаю, повестка нам не повредит.
Я с интересом уставилась на Эмбер.
– Вопрос первый: история суфражисток. Тема для дискуссии: кто они – террористки или героини? – провозгласила я, подражая голосам дикторов с Би-биси. – Вопрос второй: почему Гай мне не отвечает?
Лотти закатила глаза:
– Он что, опять за старое? Написал тебе первым, а потом замолчал?
Я кивнула:
– Ага. Недавно вот он меня спросил про новый фильм Вуди Аллена. Нет, вы только вдумайтесь: Гай – и вдруг вопросы о Вуди Аллене! Я решила, что он, наверное, хочет пригласить меня в кино. Но когда я ему ответила – спустя полчаса ожиданий, попрошу заметить, – и сказала, что на него вышли прекрасные рецензии, он замолк. И ничего. Пустота. Глухо, как в танке.
– Ну вот и хватит ему отвечать.
– Согласна.
– Тогда почему все равно отвечаешь?!
Я положила голову на стол:
– Сама не знаю.
Эмбер снова стукнула рюкзаком о стол, словно судья своим молоточком.
– Вот! Видите! – воскликнула она, покраснев еще сильнее. – Вот почему нужна повестка!
– Полностью согласна, – с улыбкой сказала я.
Но тут, будто почувствовав, что я всерьез собралась прекратить о нем всякие разговоры, в столовую влетел Гай. И почему таким, как он, так безумно идет дафлкот?
[28] Это ужасно несправедливо! Следом за ним, разумеется, шли Джоэл и Джейн, грея руки друг у друга в карманах. Заметив нас, они направились в нашу сторону.
Гай сел рядом, и от него пахнуло морозным воздухом и дымом.
– Ох, покурить зимой – миссия не для слабонервных, – объявил он, даже не поздоровавшись. – Холод собачий!
Я расправила было плечи, но потом вновь ссутулилась, осознав, что лучше вести себя как ни в чем не бывало.
– А зачем тогда курить? – спросила я.
Он заглянул мне в глаза:
– Да потому что это круто.
– В раке легких крутого маловато.
Гай пожал плечами:
– Перед двадцатипятилетием брошу.
– Бросишь что? Свою крутизну?
Я видела, что он изо всех сил старается не улыбнуться.
– Нет, – ответил он. – Крутым я буду до скончания века.
Джоэл и Джейн пошли за чипсами, а Эмбер протянула нам с Лотти какие-то бумажки.
– Вот моя повестка.
– Ну и ну! – воскликнула я, пробегая листы глазами. – Ты и впрямь составила самый настоящий план!
Гай покосился на Эмбер:
– Это для вашего лесби-клуба, что ли?
Я почувствовала, как подруга враждебно ощетинилась.
– Для Клуба старых дев, ты хотел сказать! Совершенно верно! Но можно как-то и поуважительнее, недоумок. Мы встречаемся после учебы у меня дома, – сказала она и мрачно посмотрела на меня, точно спрашивая: «И что ты в нем нашла, черт возьми?»
Я изучила список тем, и моя любовь к Эмбер только окрепла. Она запланировала даже пятнадцатиминутный перерыв на «сырные закуски»! Вот только тема сегодняшнего собрания оказалась для меня полной неожиданностью.
