– Мы ведь уже это обсуждали, Эви, помнишь? Я тебе говорила, что плохие мысли могут вернуться после сокращения дозы лекарства.
Я кивнула, не сводя глаз с протертого пятна на ковре:
– Помню. Просто я думала, что со мной этого не случится, что мне повезет. Должно же мне наконец повезти, правильно?
– Важно не забывать, что теперь в твоем распоряжении есть все необходимые техники для победы над плохими мыслями, если они вдруг появятся.
– А нельзя сделать так, чтоб они вообще не появлялись? Чтоб они пропали навечно?
И тут в ее взгляде мелькнул огонек сочувствия. Потому что этому было не суждено случиться. Она это понимала. И я тоже. Но лучше бы мне вовсе этого не знать.
Глава девятая
КОГДА Я ВЕРНУЛАСЬ, МАМА в своем роковом фартуке готовила ужин. «Роковым» мы его звали потому, что мамины кулинарные шедевры пробуждали ужас даже у обладателей самых крепких желудков. Услышав, как я хлопнула дверью, она выглянула из кухни, перегнувшись через Роуз, которая увлеченно смотрела по телевизору какой-то жуткий клип, всем героиням которого, видимо, строго-настрого запретили носить одежду.
– Ну что, как прошел прием? – спросила мама, кивнув на Роуз и метнув в меня предупредительный взгляд.
– Да, Эви, как там твоя терапия? – поинтересовалась Роуз, не отрываясь от экрана.
– Вовсе это не терапия! – торопливо вставила мама. – Правда, Эви? Это ведь просто консультации?
– Бог ты мой, мама! – нетерпеливо воскликнула Роуз и повернулась к ней. – Как будто я не знаю, что она ходит на терапию!
Я прижалась спиной к стене и затаила дыхание.
– Ну… Не обязательно ведь использовать это слово, правда?
– А что тут такого?
В гостиную неторопливо вошел папа с большим бокалом красного вина. Розоватая полоса над губами, похожая на клоунскую улыбку, намекала на то, что бокал был не первым. Папа предпочитал пропитывать организм спиртным (в лекарственных целях, конечно), прежде чем пробовать мамину стряпню.
– Ну что, Эви, как прошел прием у Сары?
– Прекрасно, – по своему обыкновению, ответила я. – Очень… м-м-м… – Я посмотрела на Роуз, состроившую мне рожицу, и расхохоталась. – Очень психотерапевтично!
Услышав это, Роуз тоже рассмеялась.
Мама поджала губы и исчезла в кухне.
– Ну что ж, славно. Пойду почитаю новости, пока ужин готовится, – сказал папа, ласково погладил меня по плечу и удалился в свой кабинет. Я плюхнулась на диван рядом с Роуз.
– Она это так не оставит, – сказала я и покосилась на экран, где по-прежнему танцевали полуобнаженные девушки – тощие, как воблы.
Я тут же пожалела, что за обедом полакомилась шоколадкой «Марс». Дурацкие клипы!
– Да, знаю. Так как все прошло?
– Мне запрещают это с тобой обсуждать. Слишком уж ты впечатлительная, – сказала я и ударила сестру по голове подушкой, взъерошив ей волосы.
Роуз ойкнула и дала мне сдачи:
– Тревожное расстройство – это вам не хламидиоз!
– Мадам, вы еще слишком юны, чтобы знать о хламидиозе!
– Мне уже двенадцать. И у меня есть интернет. А еще мальчишки в школе без конца дразнят друг друга хламидиозниками.
– Страшновато мне за ваше поколение.
– Да люди испокон веков переживают за молодежь.
– Какая же ты мудрая, малышка! Пожалуй, даже слишком.
И это была чистая правда. Я никогда особо не верила в мудрость младших сестричек – мне казалось, что это просто такой сюжетный штамп из инди-фильмов. А потом Роуз выросла, и мудрость хлынула из нее так же обильно, как текут сопли из носа в холодное время года.
– Пойду помирюсь с мамой, – сказала я, поднялась и потянулась.
– Ты ведь не сделала ничего плохого!
– Ох, Роуз, святая ты простота. В жизни все не так просто. Далеко не так просто. Да и потом, ты же сама знаешь, как она переживает.
Стоило мне пересечь порог кухни, как в нос ударил запах слегка подгоревших спагетти болоньезе.
– М-м-м, как аппетитно пахнет!
Мама энергично помешивала что-то в сковородке и даже не обернулась на мой голос.
– Эви, вскипяти, пожалуйста, воду для пасты! Господи, какой же густой у меня вышел соус! Как это исправить?
Я кинулась к чайнику:
– Добавь воды и не снимай крышку.
Мама последовала моему совету, но все равно продолжила звенеть и громыхать сковородкой. Внутри у меня все сжалось. Мамины кулинарные подвиги всегда сильно меня нервировали. Она страшно переживала из-за каждого блюда, точно всем им предстояло оказаться на рождественском столе. Куда проще было бы разогреть покупные рыбные палочки.
– Рановато папа сегодня вернулся, – заметила я.
– Ну… да… – пробормотала она, сняла крышку и уставилась на соус с нескрываемым ужасом. – Так как прошел прием?
– Да нормально. Как обычно, – ответила я и включила чайник.
– А что Сара задала на дом? Не хочешь рассказать?
Я пожала плечами, хотя понимала, что мама все равно на меня не смотрит.
– Да как всегда. Не поехать кукушкой.
Она резко повернулась. Капля соуса подлетела вверх и запачкала фартук. Я не стала ей на это указывать.
– Не говори так, когда Роуз рядом!
– Что?! Да она телевизор смотрит. И потом, ей прекрасно известно, что происходит.
– Да, но все равно… Она же еще очень маленькая, Эви. Может, лучше… избавить ее от лишних подробностей, а?
– ОКР – не хламидиоз, – заметила я, цитируя Роуз. – Им нельзя заразиться!
По правде сказать, некоторые ученые полагают, что возникновение ОКР может быть связано с наследственностью. Они подробно расспрашивали меня о маме, когда я проходила курс психотерапии в больнице…
Мама с грохотом опустила сковородку на плиту, снова забрызгавшись соусом.
– Эви, ну что за мерзости?! Я ведь имею в виду, что совсем не обязательно посвящать ее во все подробности!
Я сделала глубокий вдох, понимая, что лучше не спорить. Иначе мама начнет плакать или обвинять себя во всех наших бедах, а то и попытается искупить свою вину, не отходя от меня ни на шаг, точно тюремщик, и следя за тем, чтобы я тщательно выполнила задание Сары.
– Нужна еще помощь с ужином? – примирительно спросила я.
Мама откинула прядь со лба. Я изо всех сил старалась не думать о том, что волосы могут попасть в соус. Но тщетно.
– А ты вообще хочешь мне помочь?
– Да, конечно. Потому и спрашиваю, – ответила я и снова набрала побольше воздуха в легкие.
