Сегодняшнее блюдо учитывало стакан красного сухого вина. Она разожгла свечу и начала приобщаться к новому…
Вино чуть ударило ей в голову. Она легла в постель и взялась за свой дневник.
«Поиски брата Нуха продолжаются. Вроде дохожу до финала. Жду звонка от Анны. Она врач, с ней последний раз видели Садика, брата Нуха. Надеюсь, она отзовется. И еще вот что… Сегодня у меня было чувство, что я видела Макса. Того неуклюжего и смешного парня, который едва меня не переехал на своем авто. Но это было только чувство. Скорее всего, я ошибаюсь. Наверное, я продолжаю думать о нем. Все, не хочу больше об этом писать. Спокойной ночи».
Она выключила свет и закрыла глаза. Невольно начала своими пальцами проводить по простыне. Осязанием попыталась вспомнить штрихи лица Макса. Она сохранила осязательную память о нем. Она могла теперь представить его перед собой. «Интересно, какого цвета его глаза и волосы? Наверно, красивого…» – Жасмин засыпала.
Глава 12
Смартфон Жасмин был поставлен на будильник ровно в шесть утра. Не зависимо, рабочие дни, выходные или праздники. Она ложилась рано и вставала так же. В принципе, она и не нуждалась в будильнике. Это так, на всякий случай. Просто иногда она зачитывалась книгой и засыпала позже обычного времени.
Она уже была в душевой, когда ее телефон вдруг зазвонил. Так рано ей еще никто не звонил. По крайней мере, такое она себе не припомнит. Она выскочила из туалета и подбежала к телефону.
– Алло, алло! Я вас слушаю – запыхалась от переживания Жасмин.
– Здравствуйте, простите, что так рано. Вы Жазмин?
– Да, это я.
– С Вами говорит Анна. Вы меня искали. Это… Это правда, что Вы нашли Нуха?!
– Да, я курирую его. Я ищу его брата.
Жасмин услышала крики радости в телефоне:
– Алло, Жасмин. Его брат рядом со мной. Мы безумно рады, что Вы связались с нами. Мы уже не знали, что делать и как найти Нуха!
– Все в порядке, Анна. Вы не переживайте. Когда мы с Нухом можем Вас увидеть? Мы находимся в Нюрнберге. А вы?
– О Боже… – Жанна слышала возбужденное дыхание девушки, – мы в Кельне.
Жасмин слышала, как Анна с каким-то молодым человеком, возможно. с братом Нух, говорит оживленно на английском.
– Послушайте, мы к Вам приедем. Но не сегодня. Завтра. Мне надо с работы на один день отпроситься.
– Отлично! Завтра в какое время вы будете в Нюрнберге?
– Ближе к вечеру. Я Вам позвоню еще раз. Но ориентировочно в пять после обеда. Только, где мы встретимся там?
– Вы город хорошо знаете?
– Как свои пять пальцев, – воскликнула Анна.
– Тогда давайте на площади Собора. Там есть двухэтажное кафе. Мы будем на первом этаже снаружи.
– Договорились, Жасмин. Огромное Вам спасибо!..
– Мы можем перейти на «ты» раз уже на то пошло?
– О, конечно, Жасмин. С удовольствие. Скажи Нуху, что мы скоро его увидим.
– Но, Анна, ты знаешь правила. Ну… что Вы не сможете сразу же забрать его.
– Жасмин, можешь нам это не говорить. Мы это очень хорошо знаем. Мы все равно запустим процесс усыновления. Я уже все документы подготовила. Но сначала, давайте встретимся. Его брат старший рядом со мной стоит и плачет…
– Передайте ему, что все будет хорошо. Со своей стороны я тоже приложу все усилия, чтоб семья воссоединилась! До встречи.
– До встречи, Жасмин!
…Макс проснулся утром не по будильнику. Рядом лежала Лиза, спиной к нему. Он почувствовал жажду и легкую головную боль. Похмелье дало о себе знать после бурного вечера с друзьями. Вспоминать было тягостно, столько всего натворили с алкоголем и едой. Слава богу, сегодня суббота, можно и поваляться.
Некоторые моменты он не помнил. Какая же причина была так напиться? Интересно, как другие себя чувствуют? Он был уже в туалете, как услышал голос Лизы из спальни:
– Макс, закажи что-нибудь в отель на завтрак с кофе. Побольше кофе. И скажи, пусть аспирин прихватят. Упаковку, блин.
Он вышел в трусах в спальню. Девушка лежала, схватившись за голову. Она увидела Макса, тот стоял с растрепанным и чуть длинными волосами.
– Говорила я тебе: не надо смешивать портвейн с водкой. А ты: коктейль, коктейль. Хиппи лохматое, – она начала смеяться громко над парнем.
– Лиза, я ничего не понял. Ты опять со мной на русском говоришь? Почему?
– Как почему. Надо учить русский, Максик. Иди сюда… – она начала его манить к себе.
– Так мне к тебе идти или сначала позвонить, сделать заказ в номер.
– Ок. Ты делай заказ. А я в душ. Потом от тебя массаж.
Их ласки прервались из-за звонка в дверь. Коляска с завтраком и ароматным кофе покатилась в их номер. Они принялись за завтрак перед телевизором.
– Слышишь, опять Европа санкции вводит против нас, – недовольно сказала Лиза.
– Меня политика не интересует.
– Но политика и бизнес связаны между собой. Нет так ли? Мы вынуждены теперь через третьи страны вести бизнес с западом, – Лиза наслаждалась английским завтраком и продолжала рассуждать.
– Раз санкционируют Россию, значит, есть на то причины?
– Причин две, в основном Украина и Сирия. Крым вы, не немцы, не признали. Хотя исторически это была часть России.
Макс чуть рассердился. Он оставил вилку и нож на край тарелки и сказал:
– Давай тогда я выражу свои мысли на все это. Беда в том, что вы недооцениваете нашу образованность. Спроси старшее поколение немцев. Интеллигентное имеется ввиду. Они тебе всю историю Крыма и России с его конфликтами территориальными с Польшей, Карпатами этими… Я это часто слышу в разговорах старших. Мы знаем, что Крым относился к России. И этот ваш советский Хрущев отдал его Украине. Но мы говорим об истории. Есть еще и политика. Тут все сложнее. На нас сверху давит Америка. Понимаешь?
– Да, ты удивил меня. Конечно, понимаю. Мы знаем, что вы стремитесь к независимости от Америки. Но пока это с трудом получается.
– Но нас, немцев, не Украина беспокоит, а Сирия. Из-за России нас наводнило беженцами! Мы знаем, что Россия хочет так разрушить ЕС.
– Опять мы виноваты, значит. Мы там боремся с террористами.
– Вы там защищаете наследного короля в кавычках и диктатора Асада! Если он бы ушел, то страна сама бы вышла из кризиса.
– Но он законно избранный президент! Народом! – воскликнула Лиза.
– Теперь что до конца жизни он должен остаться президентом? В стране идет гражданская война, он должен был сразу уйти. Посмотри на нас, европейцев, если народ начинает возмущаться, политики сами уходят.
Наступила пауза. Они вновь взялись за еду.
