И в этот вечер как раз справляла сочельник со своим супругом. Вдвоем, без гостей. Их одинокую идиллию нарушила Анна, ворвавшись к ним после ссоры с родней.
Мэри пыталась разобраться в ситуации:
– Ну почему ты не сохранила его номер?
– Я не могла предположить, что телефон могут так нагло и бессовестно стащить. Я никогда не пользовалась блокнотами. Вносила в телефон все контакты, даже расписание дня. Мне его номер продиктовали его знакомые в дискоклубе. Я сама виновата. Дура я. Это второй раз я теряю свой телефон. Первый раз я восстановила симку в день моего рождения, так и не найдя свой телефон. Не знаю, как долго будут сейчас восстанавливать на этот раз. На носу Новый год с выходными днями. Да и на меня уже, как на дуру, будут смотреть в телефонной компании.
– Теперь рождественские праздники, потом только пару дней рабочих до Нового года. Надеюсь, они успеют отправить тебе новую сим-карту. Дай им мой адрес.
Садика сначала забрали в полицейский участок. Там у него сняли отпечатки пальцев, и оказалось, что его ищут за угон мотоцикла. Но так как преступление не было совершено до конца, Садика ждало лишь административное наказание в виде небольшого денежного штрафа с предупреждением. Самая же большая проблема могла возникнуть в том случае, если у него появится еще хотя бы одна проблема с законом. Тогда его могут или депортировать, или реально лишить свободы.
После всех этих разбирательств его отвезли в лагерь беженцев. Работников было мало из-за выходных дней. А вот беженцев, наоборот, полно. Его поселили в корпус, где жили одни молодые холостые парни. Больше всего там было ребят из Африки, и многие из них вели себя нахально. Они часто проявляли агрессию, которая дорастала до открытых конфликтов. Садику так хотелось проучить некоторых из них. Он никого не боялся. Скорее всего, наоборот, старались не связываться с ним. Особенно после того, как он по утрам начал самостоятельно тренироваться. Зачем конфликтовать с человеком, который владеет каратэ.
Но у Садика все же был страх: он боялся полиции. Поэтому в опасных ситуациях пытался сдерживаться. Что он делал в таких случаях? Повторял постоянно зарвавшимся: раз хотите оставаться жить в Европе, научитесь уважать ее законы и нравы. Если кому-то не нравится Европа, то выскажите желание о добровольной депортации. Этого чиновники ждут не дождутся. Даже за это ваше решение заплатят.
За несколько дней до наступления новогодних праздников Садик попросил выдать ему хотя бы какой-то документ. Что и случилось точно тридцать первого декабря. На бумаге были распечатаны его данные. А также то, что он претендует на статус беженца. Его попросили написать просьбу о предоставлении статуса беженца на территории Германии. Он сказал чиновнику в лагере, что напишет его после праздников, уже в новом году.
Но он хитрил. Никакого статуса он уже не хотел. Теперь Садик хотел покинуть Германию, и как можно скорее. Но для этого он решил сначала выкрасть Нуха.
Полицейские за его административное нарушение приказали ему до третьего января территорию лагеря не покидать. К этому числу суд должен был решить, что делать с ним дальше.
Но ему уже было наплевать на все решения. Он принял свое собственное, так и не смирившись с потерей Анны. Садик не мог знать, что с ней стало и почему она не ответила ему в решающий момент. Все вокруг он видел теперь лишь в черно-белом цвете. Жизнь для него потерял весь свой вкус и значение. Его бросила здесь, в Германии, девушка, ставшая для него самым близким и родным человеком на свете.
Побег он запланировал после десяти вечера, непосредственно перед наступлением Нового года.
Все пошло гладко. Он выбрался из лагеря незаметно. Об этом знал только один африканец. С ним он как-то нашел общий язык. Он дал ему свой телефонный номер на всякий случай.
К одиннадцати часам вечера он сел на поезд, едущий до Нюрнберга. Не успел поезд тронуться, как его телефон зазвонил. Это был парень из Африки. «Но мы час назад в лагере уже попрощались, чего он звонит?» – спросил себя Садик и поднес трубку к уху:
– Чего звонишь?
– Слушай, зря ты уехал. Мы с ребятами собираемся встретить Новый год в центре, на площади. Повеселились бы. Хотя вряд ли тебе понравились бы наши планы. Хотим попробовать «на вкус» немок прямо перед из главной церковью. Надеюсь, ты меня понимаешь?
– Ты что, серьезно? Вы собираетесь их…
– Да. Не дадут, так мы силой возьмём.
– Ты мне звонишь сейчас, чтобы разозлить.
– Да. Хорошо, что ты ушел. Ты тут многих достал, чистоплюй.
– Ты, мерзкий ублюдок…
Телефон выключил знакомый Садика и не дал ему высказаться.
Садик себе не находил места от злости. Он ругал их в уме так, насколько позволяло ему это сделать его воспитание.
Через полчаса вновь зазвонил телефон. «Опять этот урод звонит. Хочет меня окончательно вывести из себя!» – подумал он.
Но когда Садик взял телефон, он замер на месте: на телефоне вновь высветилось имя Анны. Он быстро включил телефон:
– Анна, Анна. Это ты?
– Это я, Садик, твоя Анна. Я не могла тебе позвонить, потому что телефон мой был вновь украден. Минуту назад восстановили мой номер. Где ты? Я хочу тебя видеть. Я ждала этого мгновения с ужасной болью…
– Я в по… Я на вокзале. Просто тут сижу. А ты где сейчас?
– Приходи к нам, милый. Я с моими знакомыми сижу в баре на площади перед главным собором. Здесь много молодых людей собралось. Шумно становится.
Садик содрогнулся от ужасной информации. Он вскочил с места. И начал почти кричать в трубку:
– Анна, Анна! Милая! Послушай, меня Анна! Уходите оттуда! Уб… Убегай оттуда сейчас же! Там опасно! Там опасно будет сейчас! Ты меня слышишь? Алло?!
Анна стала кричать в трубку, что не слышит. Начали греметь фейерверки и петарды.
Садик выключил телефон и побежал искать кондуктора. Пассажиры взволнованно смотрели на беспокойного молодого иностранца.
Найдя кондуктора, он начал объяснять его, что может произойти там, на площади. Что надо предупредить полицию. Кондуктор не понимал английского, тем более в таком взволнованном разговоре. Садик осознал, что от кондуктора мало чего добьёшься, и стал медленно спрашивать, когда будет следующая остановка.
Этот вопрос кондуктор понял. Но его ответа не требовалось. Поезд как раз остановился. Садик выпрыгнул из вагона. Поезд был на последней остановке пригорода Кельна.
Садик в бешеном темпе побежал к выходу из станции. Там поймал такси и попросил побыстрее довести его до Рыночной площади. От беспокойства и волнения ему не сиделось на месте. Он непрерывно звонил Анне, но та не отвечала. Это еще сильнее начало смущать его. Он начал непрерывно спрашивать таксиста, когда они прибудут на место.
Когда такси остановилось, он пихнул таксисту деньги, выскочил, как ужаленный, и бросился искать кафе. На площади уже шли беспорядки. Царил хаос. Молодые парни орали и толпами бегали за женщинами. Те кричали и в панике пытались скрыться от преследователей.
