Больница была трехэтажной и уже полностью забитой беженцами. Нуха разместили не в самом зале интенсивной терапии, а в коридоре. Садик видел, что весь зал полон детьми. Многие лежали под аппаратами искусственной вентиляции легких или с кислородными трубками. С маленькими пациентами работал молодой светловолосый врач.
Садик сел рядом с Нухом и, гладя его промокшую от пота голову, попытался с ним поговорить:
– Ты не бойся. Ты уже в полной безопасности. Здесь хорошие врачи. Мы в Европе. Ты меня слышишь?
Мальчик покачал головой.
– Что ты хотел бы поесть? – спросил Садик, широко улыбаясь.
Мальчик сделал усилие:
– Я апельсина хочу.
Его губы были потрескавшимися от сухости, глаза впавшие, лицо бледное. Обезвоживание детского организма развивается быстро.
Садик обрадовался ответу мальчика и обещал принести ему апельсины. На дворе была осень, а они оказались в стране апельсинов.
Наконец к ним подошел доктор, тот молодой, со светлыми волосами. Представился Ларсом. Он без акцента заговорил на беглом английском. Садик этому удивился.
Доктор оказался разговорчивым. Осмотрев мальчика и его изучив рентгеновский снимок, он сказал:
– У ребенка двусторонняя пневмония, из-за этого и дыхательная недостаточность. Мы подберем антибиотики. Не беспокойтесь, он скоро поправится.
Он обернулся к Нуху:
– Да, малыш. Ты скоро вновь будешь гонять футбольный мяч.
– Он вас не понимает, доктор, – мягко сказал Садик.
Ларс сделал серьёзное лицо:
– Да, можно было предположить. Ох, все больше и больше беженцев приходят на остров. Не хватает оборудования, медикаментов…
– А вы местный? – спросил его Садик.
– Нет. Я голландец. Живу постоянно в Амстердаме. Я приехал сюда первым. Скоро приедут и другие мои коллеги. Привезут оборудование. Пока еще терпимо. Но думаю, беженцев скоро станет здесь больше.
Садик вытащил из-за пазухи икону. Он начал вертеть ее в руках.
– Доктор, я могу эту иконку ему под подушку положить? Не пропадет?
– Нет проблем. Можете положите. Я на летучке передам персоналу, чтобы внимательно с этим были.
Садик еще немного оставался у кровати Нуха, потом решил, что пора возвращаться в барак и не утомлять своим разговором малыша. Он попрощался с Нухом и вышел из больницы.
Было уже поздно, почти за полночь. Так что ему ничего не оставалось, как возвращаться обратно пешком.
Стояла отличная погода: теплая, безветренная. На небе были редкие облака. «Почему вчера не было так? Так, стоп, ни слова больше о прошлом!» – Садик понимал, что постоянные мысли о прошлом могут ему только навредить. А что еще ему предстоит пережить в будущем? Что там впереди его ждет? Он надеялся, что страдания его на этом закончились. Или хотя бы он никого больше не будет терять и за ним не будут оставаться могилы. Он как врач знал, что такие переживания не проходят бесследно. У многих развиваются психические посттравматические нарушения, которые сохраняются всю жизнь и требуют высокопрофессионального лечения.
Садик вновь подумал о Нухе. Психика ребенка серьёзно пострадала. Такие ужасы и взрослому не под силу. Как бы там ни было, он никогда уже не оставит мальчика. По крайней мере, пока он не повзрослеет. В любом случае, они выкарабкаются из сложившейся ситуации!
Он вернулся в барак. Несмотря на поздний час, парни еще не спали: пили чай, приготовленный на костре, и разговаривали. «А чем им еще тут заниматься? Холостые пацаны, сидят целыми днями без дела», – подумал Садик. Не успела его голова прикоснуться к подушке, как он мгновенно заснул.
Когда Садик открыл глаза, было уже совсем светло. Он быстро встал и начал собираться к Нуху.
Он вышел из барака. Парни сидели возле двери и что-то ели. Садик начал пристально смотреть на них. Один из них догадался, в чем дело:
– Иди прямо, в самом последнем бараке, на нем красный крест нарисован, раздают пищу, – он показал рукой направление.
Садик решил быстро подкрепиться. От голода у него скрутило живот.
Он зашел в барак. Грек попросил его для начала заполнить бумаги и только потом пустил к длинной витрине с продуктами. Садик набрал себе еды и начал жадно и спешно все поглощать.
После быстрой трапезы он вновь обратился к греку.
– У вас есть апельсины?
Грек странно посмотрел на него:
– Апельсинов сегодня в меню нет. Но если так сильно хочешь, в паре километров на север есть магазин. Там продают.
Садик поблагодарил его и перед выходом вновь к нему повернулся:
– А как мне вас называть, уважаемый?
– Георгием.
– Меня тоже можете называть по имени. Я Садик.
Грек покачал головой. Садик вышел и двинулся по направлению к больнице. Магазин находился по пути.
Зайдя в магазин, он начал бегать глазами по полкам, ища нужный фрукт. Там лежали несколько сортов апельсинов. Он взял в руки один из них. Покрутил в руках и повернулся к продавцу. Продавец и несколько посетителей небольшого магазина рассматривали его молча – с головы до ног.
Садик спросил продавца, говорит ли он по-английски. Тот покрутил рукой, что означало «так себе: и да, и нет».
Садика и такой ответ порадовал:
– У меня сейчас нет денег. Можно я возьму один апельсин? Я вам верну деньги, как смогу.
Грек одобрительно закивал головой.
Садик сердечно поблагодарил продавца и двинулся дальше.
В больнице он быстро поднялся на этаж, вошел в коридор, где еще вчера на вынесенной койке лежал мальчик. Теперь на этой койке лежал совсем другой ребенок. Садик испугался, дрожь пробежала у него по всему телу, во рту пересохло. «Где же он? Что с ним? Что происходит?» Он начал искать персонал. Никого не было. Это было обеденное время. Садик хотел уже ворваться в блок интенсивной терапии, как оттуда вышла молодая женщина, вероятно, медсестра.
– Здесь вчера ночью лежал другой ребенок. Где он? – судорожно выдавил из себя Садик.
Сестра безмолвно пригласила его идти за ней.
Садик вошел в палату. Он увидел мальчика, ребенок лежал в бессознательном состоянии под аппаратом искусственного дыхания.
Садик робкими шагами приблизился к кровати. Он не мог поверить в происходящее. Он каждый день такое видел на работе. Но сейчас чувствовал себя совсем по-другому, совсем плохо. По его щекам побежали слезы. Вдруг на его плечо кто-то положил руку. Он медленно повернулся. Это был Ларс.
– Вашему брату вчера стало еще хуже. Нам пришлось его усыпить и перевести на аппаратное дыхание. Я надеюсь, он выкарабкается. Мы делаем все возможное.
