(Для Рейчел): Да так. Просто та фотка, кажется, принесла тебе кучу неприятностей и…
Что «и»? Это же теперь никак не исправить?.. Я стер «и».
…поэтому я решил спросить.
(От Рейчел): Я в норме.
(От Рейчел): Тролли такие тролли, согласен?
Хотелось сказать ей еще что-то. Объяснить, что я понял. И что она могла рассказать обо всем мне, если ей было нужно. Но меня не покидало чувство, что она просто изящно меня отшила. М-да, даже по эсэ-мэскам не понять, чего на самом деле люди имеют в виду. К тому же я ведь толком ничего и не понял. А Рейчел не захотела ничего рассказывать. В комнате вдруг стало темнее, чем прежде.
(Для Рейчел): Точно. Напиши мне завтра насчет шоу. Надо спланировать совместное нападение.
(От Рейчел): Напишу. Тактическое превосходство принесет нам победу!
Я фыркнул. Шутит – значит, все в порядке, так ведь? Может, ее действительно не так уж волнует эта интернет-шушера?
(От Рейчел): Пока.
(Для Рейчел): Спокойной ночи, Рейчел.
Я чуть не написал «приятных снов», но понял, что это будет странно и подозрительно. Так что просто перевернулся, положил телефон на тумбочку и долго пялился в темноту, прокручивая в голове наш разговор, пока наконец не заснул.
31. Рейчел
Суббота, 10:00
Кажется, в общей сложности я спала сегодня тридцать семь минут. Огромные усилия воли ушли на то, чтобы успокоиться и унять энергию, бурлившую во мне после стычки с Джесси. Я никогда не участвовала в настоящих драках, пусть даже и словесных. Монике, конечно, нравится быть главной, но она никогда не превращается в брызгающую слюной кошку, если мы расходимся во мнениях. А потом пришла эсэмэска от Кайла, и все закрутилось по новой.
Я проворочалась всю ночь, пытаясь избавиться от тяжелого ощущения где-то в животе, что Джесси права и все думают, что я действительно жалкая «мусоровозка». Меня снедало дрожащее пузырящееся беспокойство, зачем Кайл написал мне вечером. Ведь он и так уже за меня заступился. Никто и никогда не делал для меня ничего подобного, а он повел себя так, будто это совершенно нормально – встать на защиту странной девчонки, агрессивно ответить на откровенную гадость. Он что, никогда фильмы о подростках не видел? И, кстати, когда именно мне нужно ему написать?
Около семи я наконец сдалась, выбралась из кровати и спустилась вниз. Мама уже встала и пила кофе на кухне. Увидев меня, она сильно испугалась.
– Я собираюсь согласиться, – заявила я.
– На что?
– На шоу. Я буду в нем участвовать.
В ту же секунду испуг на ее лице сменился беспокойством.
– Думала, мы уже все решили. С таким вниманием будет трудно справиться. Не то чтобы мы подглядывали, но, когда ты уехала, отец захотел узнать, что ты имела в виду, когда говорила о людях во «Флите», и… – Ее чуть заметно передернуло.
Слава богу, папа по выходным спал допоздна; если мама кидалась в бой, пытаясь исправить даже то, что заведомо невозможно было исправить, то он просто огорчался и впадал в ступор, когда думал, что меня или Джонатана кто-то обидел. И от этого становилось нечем дышать.
– Нет, я сама хочу. Мо права, это поможет нам попасть на курсы начинающих драматургов. Уже ради них стоит согласиться. – Хоть в это по-прежнему слабо верилось и я все еще злилась на Мо, ведь именно они с мамой заварили эту кашу. – К тому же Кайл уже в курсе. – На меня так и взирали с плохо скрытым беспокойством, наморщив лоб. Надо было придумать что-то успокаивающее, чтоб мама поверила, что я в норме. – Я уже разобралась с девочками, которые на меня наезжали, так что, думаю, справлюсь и с этим. А иначе я рискую упустить прекрасную возможность.
Мама медленно кивнула. Она все еще хмурилась, но плечи уже расслабились, опустились, словно с них свалился тяжелый груз.
– Мы обещали, что ты сама примешь решение. Ты его приняла. Уверена?
Я кивнула и с трудом сглотнула – от нервов горло толком не подчинялось.
– Хорошо. Мы поддержим тебя во всем. И не станем вмешиваться, обещаю. Я никогда не… – она нахмурилась, пытаясь подобрать верные слова.
– Я знаю, что вы стараетесь делать то, что для меня лучше всего. И мне кажется, что шоу – как раз и есть самое лучшее. Во всяком случае для моего будущего.
– Ладно. – Она кивнула, судя по всему, так толком и не успокоившись. – Тогда мы с тобой. И мы гордимся человеком, которым стала наша дочь, Рейчел. Надеюсь, ты это знаешь.
– Спасибо, мам. Пойду посмотрю телевизор, – сказала я, прежде чем она что-нибудь еще придумает. Чем дольше мы разговаривали, тем выше была вероятность, что мама заметит, как сильно я не уверена в собственном решении.
Все утро я пряталась у себя внизу, скучая перед экраном, переключая каналы туда-сюда и решительно не зная, чем бы еще заняться. Наконец наверху заскрипели половицы – мама украдкой пробралась в кухню за чашкой кофе и миской хлопьев. Значит, я осталась одна, в подвале, наедине с собственным безумием. Не могу же я, в самом деле, написать ему? Вот так запросто? Первой? Да и что мне сказать? В конце концов, я толком не понимала даже, почему он заступился за меня. Действительно из-за слов
Джесси? И правда ли все было именно так, как кажется? Вдруг это банальная жалость? Или, может, это вовсе ничего не значит? Кайл всегда выглядит уверенным, держит себя в руках. Он вполне мог просто так вступиться за того, кто угодил в цунами подлости, как я. А как ему, кстати, это удалось? Неужели действительно можно столкнуться со штормом по имени Джесси лицом к лицу и не сжаться тут же в крошечный комочек, стараясь забиться куда подальше?
На третьем выпуске шоу по ремонту в доме, на которое я не обращала внимания, пребывая в полной прострации, зазвонил домашний телефон. Я услышала, как мама метнулась через кухню, чтобы снять трубку. До сих пор не понимаю, зачем нам стационарный номер. По нему звонят только опрашивальщики всякие, да еще дедушка Паркер. Но и у него есть сотовый – продавец настроил его на максимальный размер шрифта, чтобы дедушке все было видно.
– Рейчел, – долетел ко мне в подвал мамин голос, – тебя к телефону.
Господи боже. Я поднялась на кухню и забрала у мамы трубку. Она посмотрела на меня с надеждой, почти умоляюще, и мне отчего-то стало грустно. Мама так сильно хотела, чтобы я была счастлива, на самом деле счастлива, и даже не представляла, что я ей вру.
– Это Рейчел. Я слушаю, – сказала я в трубку.
– Привет, Рейчел, это Мэри. – Голос у продюсера удивительно сочетался с ее внешним видом, словно она пыталась усмотреть за несколькими кастрюлями на нескольких плитах и во всех вот-вот убежит молоко.
– Ой, здрасте.
Я услышала шаркающие звуки и приглушенный шепот. Интересно, Мэри хоть когда-нибудь выполняет только одну задачу, а не десять сразу?
