Незнакомец выгнул бровь.
– Можно войти?
– Да, конечно, – пробормотал я. – Пожалуйста.
Я покачнулся на пятках и повел рукой в универсальном приглашающем жесте.
– Отлично.
Парень шагнул внутрь. На нем была разноцветная майка с проймами, которые доходили почти до пояса джинсов, заправленных в сапоги из змеиной кожи. Смотрелось здорово. Типичный лосанджелесец.
– Я Хосе. Я помогу тебе с волосами и гримом.
– A-а… Хорошо.
– Не волнуйся, это нужно сделать, чтобы ты не пропал в свете прожекторов. Хотя вид пятилетней королевы красоты тебе бы пошел вполне.
Я нахмурился. Угол рта Хосе чуть заметно изогнулся, и стало ясно: это шутка. Я, по ходу, слишком напрягся. Выдавить смех получилось, но с трудом.
– Откуда ты знаешь о моем парадном мейкапе?
Хосе улыбнулся и жестом попросил сесть перед зеркалом в раме из лампочек за стойку, тянувшуюся вдоль одной из стен гримерной. Корзину с закусками он небрежно отодвинул в сторону и водрузил на ее место огромный черный чемодан, забитый десятками баночек, кистей и тюбиков. Когда Хосе принялся вытаскивать разные палетки и краски и поднимать их ближе к свету, я спросил:
– Может, мне сначала переодеться?
– Было бы неплохо. Футболка свернет тебе всю прическу.
– Я так и думал.
Мое первое появление на телевидении – в чертовой униформе «Бургер Варна». Что ж, по крайней мере она удобная. Я натянул ярко-оранжевую футболку, и Хосе принялся колдовать. Странным образом его присутствие и скучные обыкновенные вопросы, которые он задавал, не переставая что-то намазывать мне на лицо, – типа когда я пошел в школу и бывал ли я раньше в Лос-Анджелесе, – немного меня успокоили. К тому времени как Хосе закончил, я даже перестал постукивать ногой по кафельному полу.
– Ну вот, я свое дело сделал, – заявил он, захлопывая свой чемоданчик. – Кстати, выглядишь потрясающе. Ты всем понравишься, вот увидишь.
– Э-э-э… спасибо, – пробормотала.
– Максимум через пятнадцать минут за тобой кто-нибудь придет. Ни пуха ни пера!
Хосе юркнул за дверь, и все мое спокойствие улетучилось вместе с ним. Кажется, прошло всего несколько секунд, когда в гримерке появилась наша «экскурсоводша».
– Тебя уже ждут, Кайл. Будь добр, пойдем, я проведу тебя.
Я только кивнул. Заговори я сейчас, меня точно стошнило бы прямо на нее. Мы быстро прошли по коридору с гримерными, несколько раз повернули и наконец оказались перед дверью с табличкой «Студия». Если бы мой желудок не грозил перевернуться с ног на голову, я бы обязательно пошутил насчет того, как у них тут все очаровательно. Хотя улыбка нашей «экскурсоводши», наверное, и тогда бы не дрогнула. Я сглотнул. Чувство, словно перед матчем по лакроссу – сейчас стошнит. Женщина взялась за дверную ручку.
– Я попрошу тебя вести себя тихо, когда мы попадем внутрь, так как идет съемка. Я проведу тебя к выходу на сцену, и ты услышишь, как Лаура тебя представляет зрителям. Как только прозвучит полностью имя – фамилия, выходи и садись на стул напротив Лауры. Понял?
– Да, вроде, – пропищал я. Черт, а если я так все интервью скрипеть буду? – Легкотня.
– Отлично. – Она повернулась ко мне спиной и бесшумно открыла дверь. Должно быть, они петли каждый час смазывают, чтобы не визжали. Потом «экскурсоводша» не оборачиваясь жестом велела мне следовать за ней. Похоже, ее нимало не интересовало, что и как я делаю, после того как она выдала мне инструкции. Это успокаивало. Догадайся она о том, как я нервничаю, и знай об этом я – все было бы куда хуже. Только еще больше дергался бы.
Мы оказались в полутемной, чем-то похожей на пещеру комнате. К черным стенам жались невысокие металлические шкафы – в таких мой дедушка хранит свои инструменты. Повсюду виднелись какие-то кучи: катушки проволоки, ржавые коробки из-под видеоленты, пластиковый будильник, консервы, вроде с едой, с иностранными этикетками, запыленное фото Фрэнка Синатры. В углу стояли парочка пожелтевших от времени режиссерских стульев, ткань сидений по краям совсем истрепалась и забахромилась.
Бардак и темнота вокруг немного успокоили меня. Гримерка, вылизанная и сияющая, была слишком идеальна; в ней я не мог отделаться от мысли, что обязательно налажаю. А это место ощущалось как настоящее, реальное, где работают обычные нормальные люди. Типа меня…
– Поприветствуем интернет-сенсацию – серьезно, друзья, этот мальчик просто МЕГАПОПУЛЯРЕН – из самого Эппл-Прейри, штат Миннесота! И это Кайл БОНЭМ!
Видимо, на тот случай, чтобы я не передумал, в спину мне уткнулся острый кончик ручки: «экскурсоводша» сообщила, что пора выходить на сцену. Я вышел, изо всех сил улыбаясь и не зная, куда смотреть. Наверное, мне аплодировали, но в ушах так сильно пульсировала кровь, что я толком не понял, так ли это. Сделав пару шагов вдоль декоративной стенки, которая до сих пор прятала меня от всех, я увидел огромное белое кресло и в нем Лауру. Она оказалась меньше, чем я думал, даже ниже Эммы. На ней был идеально скроенный брючный костюм, а под ним – обычная футболка, словно это просто повседневный наряд.
Будь я посообразительнее, наверное, придумал бы что-то клевое для выхода на сцену. Люди ведь делают такое на телевидении, правильно? Типа пританцовывать или, не знаю, изобразить мимикой готовку бургера? Но соображалки мне не хватило, так что я просто прошел к стулу и сел, с улыбкой обернувшись к зрителям. Там было сотни две людей, если не больше. Они визжали и прыгали, но лиц я разглядеть не смог. Единственный плюс прожекторов на сцене – они превращают зрителей в размытые пятна.
– Кайл, мы очень рады, что ты смог приехать к нам на шоу!
Лаура улыбалась. Зубы у нее сияли ослепительной белизной, но не были идеально ровными, и даже сценический макияж не смог скрыть чуть-чуть искривленный нос и мелкие морщинки вокруг глаз. Она выглядела как сильно улучшенная версия вашей любимой тетушки и сразу мне понравилась. Неудивительно, что домохозяйки от нее без ума.
– Спасибо, что пригласили, – на автомате откликнулся я, поглядев на зрителей и слегка помахав им.
– Трудно было найти себе замену в «Бургер Варне» на это время? – Она чуть наклонилась вперед, изображая озабоченность.
– Не особо. У меня там сейчас не так много смен.
– Почему? Ты наверняка привлекаешь кучу клиентов.
– Да, и поэтому в последний раз у нас закончилась еда.
Люди в студии засмеялись так громко, что я почти почувствовал, как меня накрывает волна этого смеха, и улыбнулся еще шире. Я им уже нравился. Никогда я не чувствовал такого прилива адреналина, даже во время плей-оффа в лакроссе. Я нервничал, да, но от этого чувства лишь обострились. Как будто я выступал на более высоком уровне. Как будто представлял лучшую версию самого себя. Кайл 2.0.
– Так расскажи нам, что произошло. Ты просто работал в «Бургер Варне», как обычно, правильно? Потом кто-то тебя сфотографировал.
