– Подожди. Боб по-прежнему с тобой?
– Да, но это ненадолго. Сегодня вечером у него кинсеаньера.
– Не может быть. Как насчет оплаты?
– Он помогает нам бесплатно.
– Хороший он парень, этот Боб.
– Лучший. – И неожиданно мне стало неудобно. Мы уже почти подошли к лимузину. Из-за тонированных стекол звучала мексиканская поп-музыка. Я вздохнула: – Бейли, что касается моих слов о…
– Я тоже много чего тебе наговорила. Без обид.
– …том, что ты лесбианка…
– Я же сказала, без обид.
– Нет, послушай меня. – Я остановилась. Бейли сделала еще несколько шагов, вздохнула и тоже затормозила. Я ожидала, что она повернется ко мне, но Бейли не сделала этого. – Ну и ладно. Тогда я скажу все это твоей спине. – В ответ она лишь фыркнула и, кроме того, я была уверена, закатила глаза. Но все же не тронулась с места. И не попросила меня заткнуться. И потому я продолжила: – Послушай, я понимаю, что здесь недостаточно просто сказать: «Прости меня». Я действительно очень, очень распсиховалась. И потому не могла как следует соображать. И наговорила такого, чего вовсе не имела в виду… то есть имела, но не то, что сказала. Но дело не в этом. Дело в том, что я была глупой и несправедливой… а теперь вот пытаюсь загладить свои ошибки. Я тебя обидела. Опять. И этого не исправить. Но я… я стану лучше, договорились? Ты, должно быть, по-прежнему страшно сердита на меня. И это правильно. Ну да ладно. Я…
– Дорогуша. Хватит. – Я захлопнула рот. Бейли наконец повернулась ко мне с загадочной легкой улыбкой на губах. – Спасибо. Не думаю, что мне было необходимо выслушать все это, но… я выслушала. И, э-э, теперь ты послушай меня. Я тоже не имела в виду ничего такого. Того, что ты это заслужила, что ты потаскушка… ну и так далее. Я злилась и пыталась сделать тебе больно. Хотя все это неправда. Это было жестоко. И ужасно. И… Прости меня.
Какое-то время мы стояли и молчали.
– Значит, у нас все хорошо?
– Так ты же ударила током моего папу. Мир. У нас… больше, чем мир. – Бейли улыбалась сквозь слезы. И в ответ на это мои глаза тоже увлажнились.
– Больше, чем мир?
Бейли кивнула. Она вытерла нос тыльной стороной ладони. И почесала шею. Ее глаза смотрели на что угодно, только не в лицо мне. Она казалась неловкой, и сердитой, и уязвимой одновременно.
И мне было необходимо спросить, просто для того, чтобы получить подтверждение, чтобы удостовериться в том, что бурный всплеск эмоций не окажется напрасным.
– Больше, чем мир? То есть… мы подруги?
– Больше, чем подруги.
– Лучшие?..
– Может, пока еще не совсем, – быстро поправила она меня.
Я кивнула, у меня перехватило горло, я с трудом проталкивала через него слова.
Мы улыбнулись друг другу и вытерли глаза, неожиданно засмущавшись того, что стоим на углу улицы и обнажаем друг перед другом души. Бейли глубоко вздохнула.
– Класс. Рада, что все уладилось. А теперь могу я получить обратно электрошокер моей мамы?
1011 миль
Мы с Бейли залезли в лимузин.
– Боб! Я нашла Бейли!
Боб фыркнул.
Бейли улыбнулась:
– Я тоже рада тебя видеть, Боб. – Боб завел двигатель и повел машину. Бейли поудобнее устроилась на сиденье и оценивающе оглядела меня с ног до головы: – Ну ты передвигалась достаточно быстро для девушки, которая…
Щеки у меня порозовели.
– Я еще не сделала его.
– Что? Почему? – вскинулась Бейли. – Передумала?
Я помотала головой:
– Нет. Просто перенесла «процедуру» на три тридцать. Сначала надо было найти тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной.
Бейли стала смотреть в сторону, пряча от меня лицо.
– Сумасшедшая.
– Боб оказался не вполне адекватной заменой тебе.
– Не знаю, мне кажется, Боб – удивительный. – Боб на переднем сиденье поднял раскрытую ладонь. Бейли наклонилась вперед и ударила по ней своей ладонью.
– И… еще объявился Кевин, – продолжила я.
Бейли резко развернулась, на ее лице было написано нечто среднее между ужасом и удивлением.
– Нет! Пожалуйста, скажи мне, что вы переехали его лимузином!
– Почти. Я ударила его и сбила с ног.
Она застонала.
– Вот теперь мне действительно жаль, что я сбежала. Чего бы я только не дала за то, чтобы увидеть его рожу на асфальте.
Но спустя мгновение ее радостная улыбка погасла. Она стала смотреть в окно, тихая и погруженная в себя.
– Я бы тоже хотела, чтобы ты не уходила, – сказала я. – Тогда нам не пришлось бы столкнуться с твоим папашей.
Бейли вздохнула и повернулась ко мне.
– Нет. Хорошо, что мы обе оказались там. Необходимо было напомнить мне, какой он засранец.
– По крайней мере, он мог пообедать с тобой.
– Да зачем оно мне? – взорвалась вдруг Бейли. – Все равно мы с ним способны только на то, чтобы разогреть в микроволновке парочку буррито и жевать их перед телевизором, по которому показывают Доктора Кто. И знаешь что? Я до глубины души ненавижу этого самого Доктора Кто!
– Правда? А я думала…
– Я продолжала смотреть его в надежде, что обнаружу какой-то секрет, объясняющий мне смысл происходящего там. Например, что нужно изменить в себе, чтобы его полюбить. Но нет там никаких секретов! А есть идиот в каком-то идиотском пальто с идиотским космическом кораблем в синей будке.
Бейли усиленно заморгала, боясь расплакаться. Я хотела хоть что-то сказать ей, но подходящих слов не нашла. Так и сидела – молча, а она продолжала:
– А папе все это по барабану. И ничего тут не изменится, что бы я ни сделала. Когда мне было шесть, мама не позволила ему поехать на фестиваль Burning Man, и он страшно расстроился из-за этого. И что же я сделала? Да целую неделю конструировала из картона фигуру огромного человека. Вытащила лампы со всего дома на задний двор и прикрыла их шарфами и всякими прочими вещами, чтобы устроить световое шоу. И что, кто-то сказал мне «Спасибо, Бейли» или хотя бы показал большие пальцы? Нет! Да, дом немного пострадал от огня, а папа получил ожоги второй степени, но откуда мне было знать, что такое количество жидкости для зажигалок опасно для здоровья? Мне было всего шесть! Важно, что его дочь сделала все возможное для того, чтобы он почувствовал себя счастливым. А он ничего не заметил. И я так устала от всего. Так устала быть тупой, печальной, испуганной шестилеткой, черт побери.
Бейли свернулась в клубочек. А поскольку я по-прежнему не знала, что тут можно сказать, то просто обняла ее. И, похоже, этого оказалось достаточно. Я почувствовала, что ее плечи расслабились. Шмыгнув носом, Бейли вытерла глаза.
