– Она проехала почти тысячу миль, чтобы увидеться с тобой, а ты не можешь даже пообедать с ней? – Я по-прежнему кричала. Это происходило ненамеренно, но говорить нормальным тоном в тот момент было совершенно невозможно. Мистер Батлер отошел на шаг от кассы и, казалось, был не против сбежать еще дальше.
– Вероника, хватит, – прошипела Бейли. Но я и не подумала притормозить. Я не могла. Ведь от Бейли остались одни кусочки. Я продолжала идти к прилавку, сжав кулак. Звонок на прилавке слабо звякнул.
– Думаешь, достаточно раз в год посылать открытку на Хануку?
Отец Бейли издал нечто среднее между жалобным визгом и хрипом. Бейли повисла у меня на руке, пытаясь оттащить в сторону.
– Заткнись, Вероника. Забудь, хорошо? – Выражение ее лица было совершенно незнакомо мне, и я не сразу поняла, что это. Ей было неловко.
Отец Бейли улыбнулся:
– Кажется, вы влезли не в свое дело, юная леди. Почему бы вам не исчезнуть на то время, что я общаюсь с дочерью.
– Нет.
Он моргнул, определенно не ожидав, что семнадцатилетняя девчонка столь откровенно проигнорирует его слова, и стало окончательно ясно, что опыта общения с людьми моего возраста он не имел вовсе.
– Нет? Ну так я втолкую тебе, что это моя собственность и что, если понадобится, я вызову полицию. – Он протянул руку к замызганному телефону, лежащему у кассы. Но вместо того, чтобы податься назад, я рванула вперед, глядя прямо ему в глаза. Его рука замерла на полпути.
– Я подруга Бейли. И я останусь здесь. – Краем глаза я заметила, что Бейли вздрогнула. – Меня не было с ней, когда ты слинял. Но я не оставлю ее сейчас, когда ты снова разбиваешь ей сердце.
Полыхнув гневом, взгляд отца Бейли стал нарочито бесстрастным. Отвернувшись от нас, он невидящим взором уставился на висящий на стене садовый шланг. Наконец он пожал плечами, снова провел рукой по своим редеющим волосам и весь как-то съежился, став маленьким и неуверенным в себе.
– Послушай, когда ты повзрослеешь, то начнешь разбираться в подобных вещах. То есть… Мама Бейли знала, что я не хочу детей. – Он сделал судорожный вдох, осознав, что сказал то, чего не должен был говорить, и – это было видно по его лицу – впал в панику. Паника тут же сменилась облегчением оттого, что правда наконец вышла наружу. Я повернулась к Бейли. Бейли плакала. И не говорила ни слова. Слезы текли по ее лицу, а тело дрожало, хотя она всеми силами старалась скрыть свои чувства.
– Я хочу сказать… ты же очень хорошая девочка, Бейли, – продолжал мистер Батлер. Казалось, он был готов потрепать ее по плечу или сделать что-то в этом же роде. – Но… – Он смотрел мне в глаза, и в его взгляде не было ни малейших угрызений совести – а только полное безразличие. – Некоторые люди не созданы для того, чтобы быть родителями. – Я смотрела на него с приоткрытым от шока ртом. Он снова взял метелку для пыли и вернулся к полкам, а тело его дочери тем временем сотрясалось от причиненной им боли.
Нужно было уходить.
– Бейли?
Мой голос вернул ее к действительности. Она смотрела на меня с безграничной ненавистью.
– Катилась бы ты отсюда к гребаной матери.
Вытерев глаза тыльной стороной ладони и толкнув дверь обеими руками, Бейли выскочила на улицу. В магазин ворвался жаркий воздух Нью-Мексико. Я бросилась за ней.
– Бейли! – Я грубо схватила ее за плечо и развернула к себе.
– Что? Чего ты от меня хочешь, Вероника? – спросила она надтреснутым голосом. Проигнорировав ее вопрос, я сунула руку ей за пояс. – Какого… – начала было она, но я уже быстро шла обратно к магазину, сжимая в руке электрошокер.
Звякнул дверной колокольчик, меня обдало прохладным воздухом. Мистер Батлер повернулся ко мне, опустив свою метелку. Он растерянно смотрел, как я шла прямо на него. Кажется, я сердито кричала. Так кричат каратисты, делая рубящие удары. Я уловила момент, когда он увидел, что у меня в руке.
Я ни секунды не сомневалась. Одним быстрым движением подняла электрошокер и привела его в действие.
Дальнейшее слилось воедино.
Треск электричества.
Гудение электрошокера, согретого теплом моей руки.
Его тело рухнуло на пол.
Провода размотались, описав в воздухе две изящные дуги. Практически невидимое обещание боли.
Его челюсти сжались, на шее выступили жилы.
Электроды прошли через рубашку – два острых быстрых поцелуя.
Электрошокер дернулся у меня в руке.
Мистер Батлер лежал на полу. Его глаза были широко открыты.
А затем все кончилось. В магазине взревела сигнализация, и ее рев заглушил стоны папы Бейли.
Я ждала, что меня охватит сожаление, раскаяние в только что совершенном преступлении. Но ничего такого я не почувствовала.
Я подошла ближе и наклонилась над ним – он трепыхался на полу, словно выброшенная на берег жалкая лысеющая рыба. И выдернула провода из его груди.
– Ты становишься «созданным для того, чтобы быть родителем», когда у тебя рождается ребенок, засранец.
Я вышла на улицу, не чувствуя под собой ног. Адреналин, бушевавший у меня в крови, сошел на нет. Все тело было в липком поту, руки дрожали. Я не понимала, то ли меня сейчас вырвет, то ли я зайдусь от хохота. Согнувшись пополам, я попыталась осуществить и то и другое, но издала лишь какой-то странный приглушенный звук. Когда я наконец выпрямилась, то увидела, что Бейли, слегка испуганная, во все глаза смотрит на меня.
– Тво… ю… мать, – прошептала она. Внезапно смутившись, я отвела взгляд.
– Прости. Сама не знаю, э-э, что на меня нашло…
– Ты шандарахнула током моего папу.
– Ну да.
Я напряглась, готовясь к тому, что Бейли разгневается еще больше. Если ей не понравилось, что я защищала ее перед отцом, то мой безумный поступок вряд ли добавил мне очков. Он был неосмотрительным, идиотским, импульсивным, непрошеным, мог привести к тому, что меня арестуют и, хуже того, вышвырнут из университета, но я так и не могла заставить себя пожалеть о нем.
– И все ради меня. – Она сказала это так тихо, что я едва расслышала – на улице было шумно из-за проезжающих мимо машин.
– Ну да.
Лицо Бейли озарила улыбка.
– Это было… Зашибись!
Я затравленно улыбнулась ей в ответ:
– Ну, он это заслужил. И это меньшее из того, что я могла сделать. – Она фыркнула, а я засмеялась – и смеялась немного дольше, чем следовало.
– Нам, пожалуй, пора. Хотя, сомневаюсь, что он вызовет полицию. Он вечно задерживает алименты и…
– Да. Нам надо… – Мы пошли прочь одновременно, но в разных направлениях. Остановились. Снова захихикали. Я кивнула головой в сторону угла дома. – Наша машина там.
