Бейли опять крикнула. На этот раз мне удалось с трудом разобрать:
– Это ужасная идея! – Схватив мою руку, она стащила меня с насыпи, и мы с ней покатились к полю.
Сидя на земле, мы смотрели, как поезд проносится мимо.
Бейли наклонила голову набок:
– Эти заправские бродяги, должно быть, имели сильные ноги.
Я смотрела на удаляющийся поезд, он быстро исчезал из вида, равно как и мой шанс на то, чтобы добраться до Нью-Мексико. Настроение у меня совсем испортилось. Я почувствовала нечто неконтролируемое. Нечто первобытное. То, что до сих пор отказывалась чувствовать.
Ярость.
– Я не должна быть здесь. – Я встала и начала пинать насыпь. – Я… – Пинок. – … НЕ… – Пинок. – … ДОЛЖНА… – Пинок. – БЫТЬ ЗДЕСЬ! – Я прекратила это дело и стала ходить взад-вперед, яростно размахивая руками. – Я должна была просто прийти и сказать: «Здравствуйте, меня зовут Вероника, мой бойфренд – засранец, вот мои пятьсот долларов, о да, я хочу воды, большое спасибо, подождать десять минут? Разумеется», – развернувшись, я увидела Бейли. – Но неееееееееет! Мне приходится преодолевать тыыыыысячу миль, мою машину угоняют, меня похищает стриптизерша, я теряю конспекты. И вот я посреди грееееебаного поля, и грееееебаный поезд не тормозит, твою мать… так что ПОШЛИИИИ ВЫЫЫЫЫЫ, ЗАКОНАДАТЕЛИ ШТАТА МИССУРИ, КУДА ПОДАЛЬШЕ!!! – Я рванула вверх по насыпи к рельсам и стала поддевать их голыми руками. – ГРРРРРРРРР!
Бейли спокойно подошла ко мне и встала рядом.
– Знаешь, а хорошее предчувствие мне не изменило.
– ПООООЧЕМУУУУУУУУУ? – выла я.
– Смотри сама. – Бейли показала пальцем на что-то по ту сторону рельсов. Вдалеке было скопление домов-коробок. Город.
640 миль
Мы шли по растрескавшемуся асфальту спортивной площадки местной школы, баскетбольная корзина с рваной сеткой покачивалась на ветру. После истерики я чувствовала себя лучше. Хорошее настроение вернулось. Но это, наверное, потому, что со мной была Бейли. Наконец мы добрались до окраины города. Ранним утром здесь было тихо и пустынно. Бейли глубоко дышала.
– Ох уж этот сладкий аромат экзистенциального страха и дезодоранта. Не очень-то я по нему соскучилась.
Мы прошли мимо столба с привязанным на цепи потертым желтым мячом. Я толкнула его, и он завертелся.
– Спорим, я, как всегда, у тебя выиграю.
Бейли прищурила глаза.
Спустя две минуты наш смех раздавался по всей игровой площадке, и каждая из нас пыталась пнуть полусдувшийся мяч посильнее.
641 миля
– И все же ты жульничала, – ворчала Бейли.
– Я не жульничала. Просто у меня своя стратегия.
– Ага. Ладно, когда мы в следующий раз окажемся непонятно где, найдем там школу, и я возьму у тебя реванш.
Я рассмеялась:
– Договорились.
Мы шли по пустынной главной улице. Большинство магазинов были заколочены досками. В этом городе, похоже, никто не жил. А если кто здесь и оказывался, то спешил как можно скорее покинуть столь невразумительное место. Я достала телефон и с надеждой потыкала по экрану. Он по-прежнему не работал. Никакой возможности вызвать такси.
– Может, мы опять попытаемся проголосовать?
Бейли подняла бровь:
– Я не из тех, кто верит, что с третьего раза все получится.
– Нам нужно быть в Нью-Мексико через пару часов. – Меня снова начала охватывать паника.
– Это вряд ли. Мы дважды пытались. Дело не стоит подобного риска. Я хочу, чтобы в этой поездке погиб только твой…
– Бейли!
Бейли постаралась сделать невинное лицо.
– Что? Перебор?
– Да! – в смятении крикнула я.
– Заткнись, – попросила она.
– Это ты заткнись. Это из-за тебя у нас сплошные неприятности. Все это не смешно.
– Не смешно. Закрой свой гребаный рот.
И тут я увидела, что она смотрит куда-то поверх моего плеча и показывает на что-то на другой стороне улицы. На первом этаже обшарпанного здания в окне висел большой плакат: «Прокат лимузинов Митча». На нем было изображение белого лимузина и фотография лысеющего улыбающегося мужчины, как я решила, Митча, и номер телефона.
– Сейчас, наверное, шесть часов. Вряд ли они открываются так рано, и телефона у нас нет.
Но Бейли уже неслась туда во всю прыть.
– Это именно то, что нам нужно! Неужели ты этого не чувствуешь? – Она почти пропела последнюю фразу. Когда я подбежала к ней, она уже громко колотила в дверь.
– Бейли, ты представляешь, сколько это будет стоить? Лимузин до Нью-Мексико? Мы не можем себе этого позволить.
– Вероника, если ты хочешь оказаться в Нью-Мексико, мы не можем позволить себе твоего «не можем позволить». – Она продолжала стучать в дверь. Этот звук подчеркивал мирную тишину раннего утра, а мне оставалось лишь моргать.
– Посмотри, здесь указаны часы работы. До девяти они закрыты.
Но Бейли гнула свое:
– Подозреваю, Митч из тех парней, что спят в своих конторах.
– Бейли…
Она прекратила молотить в дверь и повернулась ко мне. Лицо у нее было ясное, она светилась абсолютной уверенностью в своей правоте.
– Вероника, это наша судьба.
А затем, к моему удивлению, дверь открылась.
Десятью минутами позже мы уже забирались в самый старый на моей памяти лимузин. Кожаные сиденья были пурпурного цвета, а пол выстилало пурпурное ковровое покрытие. В углу висел допотопный телевизор, а на встроенном мини-баре стояли два грязных бокала для шампанского. Слегка пахло мятой и разочарованием. Бейли буквально потряхивало от возбуждения.
– Йес! Вот как надо ехать на аборт! Почему нам не пришло это в голову раньше? – Она начала нажимать на кнопки на подлокотнике. Крыша над нами медленно поползла назад, но потом остановилась. Бейли хмыкнула от досады и сделала еще одну попытку справиться с ней. Крыша издала какой-то жалобный звук, но не сдвинулась больше ни на дюйм. Тогда Бейли проползла вперед и постучала в тонированное стекло, отделяющее водительское место от салона. То опустилось. Пожилой мексиканец в белой ковбойской шляпе обернулся и посмотрел на нас.
– Да?
– О. Привет. Мы только что виделись. Кстати говоря, вы ведь не Митч, верно я решила?
Шофер отрицательно покачал головой:
– Митч – мой сводный брат.
– О. Клево. А вас как зовут?
– Боб.
– Еще раз привет. Очень приятно. Не можете ли вы нам помочь? Видите ли, крыша не желает сдвинуться с места. – Боб обернулся и посмотрел на крышу. А потом кивнул.
