– Что. Твою. Мать. Это. Было. Бейли?
Бейли в недоумении посмотрела на меня:
– Не понимаю, о чем ты. Вперед! Нас ждут аборты и пришельцы! Она завела двигатель. Я выключила его.
– Мы не сдвинемся с места, пока ты не объяснишь, почему это мы должны прятаться от копов.
– Все в порядке. Просто нам надо быть поаккуратнее на дороге, вот и все.
– У тебя же есть права, верно? – Бейли каждый день ездила на машине в школу, но в ее случае это ни о чем не говорило.
– Пожалуйста. – Бейли сунула мне свой бумажник.
Я достала из него права.
– Здесь написано, что тебя зовут Ронда и тебе двадцать четыре года.
– Прошу прощения. – Она забрала у меня бумажник, порылась в нем и вручила мне другое удостоверение личности. Я поднесла его к свету и внимательно изучила.
– Похоже, оно настоящее.
– Потому что такое и есть. Ну, поехали? – И тут я вдруг сложила два и два. По спине у меня побежали мурашки. Я открыла бардачок. – Что ты делаешь? – забеспокоилась Бейли.
– А ты как думаешь? Ищу техпаспорт, – сухо ответила я. Бейли попыталась схватить мою руку, которой я перебирала содержимое бардачка.
– Его там нет.
– А что же тогда я нашла? – Я помахала в воздухе клочком бумаги. Бейли попыталась выхватить его у меня, но я успела прочитать написанное там. И удостоверилась в своих подозрениях.
– Машина зарегистрирована на Трэвиса Крофорда.
– И что с того? Я же говорила, что получила ее от маминого бойфренда. Он просто не оформил пока нужные бумаги.
– Бейли…
– Ладно. Они с мамой расстались. Он клеился к студенткам в Тиндере. Этот засранец все выходные будет дежурить на пожарной станции, и, пока он не забрал свои вещи, я решила немного отомстить.
– Ты украла у него машину.
– Не совсем так. Мы работали над ней вместе. И как-то раз после пары бутылок пива он намекнул, что когда-нибудь она станет моей. К тому же мы успеем вернуть ее до того, как он окажется дома. Ну а теперь, думаю, ты понимаешь, почему я не хотела, чтобы меня остановили.
– Так это украденная машина!
– Собственность – вещь относительная.
– Ты сделала меня соучастницей преступления! – хрипло взвизгнула я.
– Да ладно тебе. Мы же пустились в дальнее путешествие. А на моей чертовой «камри» далеко не уедешь.
– Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. – Это было гораздо хуже, чем перепрыгнуть через забор. Нам нужно проехать две тысячи миль; и по пути наверняка встретятся полицейские. Что, если Трэвис заявит о том, что у него украли машину? И тогда я весь первый год после окончания школы прохожу в оранжевом тюремном комбинезоне. А все потому, что Бейли считает, будто «камри» не слишком хороша для того, чтобы проделать на ней долгий путь. Мое первое впечатление от нее было правильным. Не то, что я не умею веселиться. А просто-напросто Бейли безумна. Открыв дверцу, я выбралась наружу. Бейли последовала за мной.
– Эй, теперь ты считаешь меня преступницей. Тебе следовало бы понять меня и посочувствовать.
Я в ярости ходила взад-вперед.
– Не понимаю, с какой стати я удивлена. Само собой разумеется, что машину ты угнала.
– Ха! До сих пор самой крупной моей кражей была майка. Вообще-то я утащила манекен, но сделала это ради майки.
– Да какое мне до этого дело, Бейли? Меня же того и гляди арестуют.
– Этого не произойдет. Потому что мы не будем превышать скорость. А если нас все-таки поймают, я смогу представить историю твоей беременности в самом удручающем свете, идет? – Она стояла, держа руки в карманах, и была совершенно спокойна.
Я с трудом удержалась от того, чтобы не толкнуть ее. Но лишь сердито наставила на нее указательный палец.
– Вот почему. Вот почему наша с тобой дружба в свое время закончилась.
Непринужденная улыбка Бейли завяла, она напряглась.
– Да? Наша с тобой дружба закончилась, потому что, став старшеклассницей, ты оказалась слишком уж хороша для меня.
– Неправда. В девятом классе я пригласила тебя на день рождения. Ты присосалась к бутылке амаретто, и тебя вырвало на мой праздничный торт.
Но вместо того, чтобы изобразить раскаяние, Бейли ухмыльнулась:
– Никто не любит морковные торты.
– Я люблю! Ты совершенно невыносима! Разве можно было с тобой дружить?
– Мои родители разводились! Прости, пожалуйста, что я не оправдала твоих ожиданий, Мисс Совершенство! – Внезапно Бейли тоже начала кричать – так же сердито, как и я.
– Ты полностью изменилась!
– Ты тоже!
– Но я не стала одеваться во все черное! – Мой гнев был таким всеобъемлющим и внезапным, что я стала задыхаться. Бейли смотрела на меня как-то странно. – Что такое?
– Твои джинсы.
– А что с ними не так? – озадаченно спросила я.
– Сама посмотри, – показала Бейли.
Я опустила глаза. Джинсы между ног и одна их штанина были темными и влажными. Я дотронулась до ткани. Пальцы стали красными. Я в шоке смотрела на них.
– У меня кровотечение.
192 мили
– Поверить не могу! Я спасена! – Я вбежала в женский туалет, ослепленная ярким светом, ворвалась в ближайшую кабинку и захлопнула за собой дверь. Бейли ворвалась туда вслед за мной. – Это мои самые счастливые месячные! – почти пела я, стягивая штаны.
– Эй, ведь это не причина для того, чтобы не оттянуться на уик-энде, верно? – спросила Бейли. – Ты же сама сказала, что мы поедем в Розуэлл.
– О нет. – Я в недоумении смотрела на свои трусы.
– Все хорошо? Тебе нужна прокладка?
– Да ты издеваешься!
– Что?
Я вышла из кабинки и направилась к раковине. Включила воду, взяла бумажное полотенце и начала тереть им джинсы. – Гребаный фруктовый лед!
При ярком свете это было совершенно очевидно. Я каким-то образом умудрилась вывалить его на себя, наверное, когда Бейли удирала, словно маньячка, от копов. Я продолжала яростно, со слезами на глазах, тереть джинсы. Бейли стояла в сторонке, и понятно было, что она не знает, что делать и как себя вести.
– Плохо дело.
– Да уж. Я беременна и застряла где-то – непонятно где – в компании преступницы, а мои единственные джинсы в ягодном соке. – Я изо всех сил старалась не заплакать.
– Хватит. Ты опять за свое?
– Да! – Я скомкала бумажные полотенца, бросила их в мусорницу и поплелась прочь из туалета. Я была насквозь мокрая, а джинсы так и оставались красными. Ничего хуже со мной в этот вечер произойти уже не могло.
