4 мили
Мы подъехали к светофору. Бейли включила какую-то сердитую, крикливую музыку, и «эль камино» затрясся от низких частот. Бейли продолжала петь, и я как можно сильнее вжалась в сиденье. Впереди маячил въезд на уходящее вдаль шоссе. Скоро мы помчимся на другой конец штата, никем не узнанные.
– А мы не можем вести себя поскромнее?
Бейли сделала музыку еще громче.
– Зашибись! Спасибо. – Я посмотрела в окно. По крайней мере, с нами на светофоре не стояли другие машины. На углу я увидела ресторан быстрого питания, но в нем было малолюдно. Я заметила лишь одного посетителя, уныло поглощавшего банановый сплит. Он выглядел несчастным. И был похож на Кевина.
И это был Кевин.
– Выключи музыку! Выключи музыку! – Я потянулась к магнитоле, но Бейли отбросила мою руку.
– Ни за что! Сейчас самое крутое место.
– Ну просто приглуши ее! – Но было поздно. Даже не глядя, я почувствовала, что он смотрит на меня. Что он таращится на «эль камино», что ложка застыла на полпути к его готовой отвалиться челюсти. Подтаявшее мороженое медленно стекало с ложки обратно в тарелку. Я поняла, что он вот-вот произнесет мое имя, и отвернулась.
– Поехали! – взмолилась я.
– Остынь, шестнадцатилетняя и беременная. Я не могу. Красный свет.
– Так ты внезапно превратилась в Мисс Закон и Порядок? – Я увидела, что Кевин уронил ложку, забыв о мороженом, и встал.
– Не собираюсь нарушать правила дорожного движения. Поблизости может быть коп.
Кевин вышел из ресторана.
– Там Кевин. Он идет сюда!
Бейли повернулась посмотреть. Он спешил к нам.
– Боже, этот урод умеет бегать!
Я в отчаянии заперла дверцы и соврала:
– Он не знает, что я беременна.
Бейли перевела взгляд на меня:
– Кто бы мог подумать.
Кевин, приблизившись к нам, позвал:
– Вероника? Что ты делаешь? – А затем, увидев, кто за рулем, пробормотал: – Это… Бейли Батлер? – Он остановился в смущении, пытаясь увязать воедино Бейли, «эль камино», выезд на автомагистраль и меня.
На светофоре загорелся зеленый свет:
– Вперед! – Бейли газанула, и мы с визгом рванули с места. В зеркало заднего вида я усмотрела поставленного в тупик Кевина, возвращающегося к своему мороженому.
Как только мы миновали знак «Шоссе № 63», мне пришло сообщение:
Дрожащими пальцами я удалила его. А затем заблокировала этот номер. Бейли взглянула на меня.
– Позволь предположить. Думаешь, если он узнает, то бросит тебя?
– Ага. Идиотизм, верно?
– Не такой уж идиотизм, как встречаться с ним, если уж на то пошло.
– Ты ненавидишь его просто потому, что он очень популярен.
– Ты полна иллюзий.
– Ничего подобного! Он действительно меня любит. В прошлом году приглашал меня на свидания каждый божий день, прежде чем я сказала «да». Однажды он буквально всю ночь простоял перед моим окном.
– Это называется преследованием.
– Это было так романтично! – Я сама не понимала, почему защищаю Кевина – в конце-то концов, мне по-прежнему хотелось макнуть его во фритюрницу, но, как я подозревала, это имело какое-то отношение к надменному взгляду Бейли.
– Ты говоришь: Ромео, а я: маньяк.
– Он предан мне.
– Как преследователь!
– Он не преследует меня!
– Преследователь. По всем признакам.
– Может, ты и права, – я сложила руки на груди и вздохнула. – Но дело в том, что никто прежде не добивался меня так, понимаешь? – На лице Бейли мелькнуло какое-то странное выражение, которое тут же сменилось на равнодушное.
– Нет, не понимаю. – Какое-то время мы ехали молча, но Бейли не могла оставить вопрос открытым: – Похоже, он действительно хочет поговорить с тобой. – Я не могла признаться ей во всем. Правда была слишком унизительна. Ну какая придурочная способна запасть на парня, который смог так поступить с ней? А я же не дура. Я, возможно, самый умный человек в школе, раз уж Ханна сошла с дистанции. И что же тогда получается? Плюс к тому, не могла же я всю тысячу миль слушать от Бейли: «Я же тебе говорила». Она и так не слишком верила мне. – Ты что-то от меня скрываешь?
– Послушай, я плачу тебе за то, чтобы ты везла меня, а не допрашивала, о’кей?
– Ах, какие мы обидчивые. Ладно. Давай к делу. Где мы заложим бабушкино кольцо?
– Ну, я думала, в Альбукерке.
– Ха-ха. Не пойдет. Что, если бабуля была скупердяйкой и купила его в автомате, торгующем еще и жевательной резинкой? Не собираюсь ждать до Нью-Мексико, чтобы удостовериться в твоей платежеспособности. Так с шоферами не обращаются.
– Но ты же не шофер, – буркнула я.
– Да, миледи. Как скажете, миледи. – Британский акцент Бейли был чудовищен. Я достала телефон и принялась за поиски.
– Тебе придется подождать до Джефферсон-Сити.
32 мили
Я бывала в этом городе со своими родителями, но в каких-то других районах. Фонарей здесь было мало, и они далеко отстояли друг от друга. Прежде чем добраться до небольшого торгового центра, мы миновали магазины сантехники и подержанных автомобилей. Увидели контору кредитов «до зарплаты», прачечную самообслуживания и китайский ресторанчик, все это уже закрылось. Ломбард размещался в непрезентабельном белом оштукатуренном здании с синей крышей. За большим грязным окном виднелись выцветшие картины, покрытые пылью гитары и кресло-качалка – к его сиденью было прикреплено объявление, обещающее справедливые цены. Стоянка рядом пустовала. Мы припарковались у входа.
– Когда-нибудь бывала в подобных местах? – спросила я.
– О да, у меня даже клубная карта есть, – скорчила гримасу Бейли.
– Не обижайся. Я просто спросила. То есть… я просто подумала… говорят… – Взгляд Бейли стал ледяным.
– Что? Так что говорят обо мне люди, Вероника? – подначила она меня. Я покраснела.
– Не важно. – Я вышла из машины. Бейли пробормотала что-то себе под нос и пошла вслед за мной.
Когда мы подошли к входу, то попали в оранжево-красный свет надписи «Открыто». Я подергала дверь. Она оказалась заперта. Я запаниковала. Если я не смогу продать кольцо, то «процедура» мне не светит. Вдруг придется опять изрядно поколесить, прежде чем мы найдем то, что нам нужно? Что, если по ночам ломбарды не работают? Что, если нам придется ждать до завтра? Тогда мы не сможем вовремя попасть в Нью-Мексико. Я посильнее дернула за ручку.
