– Кукурузный лабиринт? – спросил он, кажется, проделав то же самое. – Попробуем еще раз?
Я рассмеялась, но он не шутил. Он сделал шаг вперед и сгреб меня в охапку, драматично покачиваясь из стороны в сторону.
– Видишь, я потрясно обнимаюсь.
Я улыбнулась и положила голову ему на плечо, обнимая его в ответ. Он перестал ерничать и обнял меня по-настоящему. От него приятно пахло, а прикасаться к нему было еще приятнее.
Этому не бывать. Я опустила руки и снова повернулась к фургону.
– Можешь помочь мне отнести часть коробок внутрь?
– Конечно. – Он взял в руки одну коробку, а я подхватила другую, и мы вместе молча направились к Амбару.
– Кажется, я выбрала не ту работу, – протянула Мика, увидев меня. – Я тоже хочу быть красоткой сегодня.
Я рассмеялась.
– Мне казалось, ты уговорила отца разрешить тебе приодеться. – Я поставила коробку на стол.
– Как видишь, нет, – сказала она, дергая за полиэстеровую ткань штанов своей униформы.
– Куда мне это поставить? – спросил Эндрю, все еще держа в руках коробку.
– Ой, просто поставь рядом с моей.
Он повиновался, а потом ушел, видимо, чтобы принести еще одну. Мика проводила его взглядом, приподняв брови.
– Ну? Как воссоединение?
– Неплохо.
После Дня благодарения мы с Микой стали еще ближе, чем раньше. Я была ужасно рада, что мы обговорили наши проблемы. Впрочем, мы по-разному смотрели на ситуацию с Эндрю. Мика считала, что мне следовало наслаждаться его обществом, пока такая возможность была, а потом просто жить дальше, когда он уедет. Я же думала, что жить дальше после Эндрю могло быть гораздо сложнее, чем она думала. Поэтому я решила эту проблему так: просто с самого начала на нем не зацикливаться. Мы были друзья. Дружба не могла разбить мне сердце.
– У нас все неплохо, – повторила я.
– Неплохо? Всего лишь неплохо? Я знаю, как сделать, чтобы стало восхитительно. – Она одарила меня лукавой ухмылкой. – Если честно, я сегодня обязательно найду себе какого-нибудь парнишку для полночного поцелуя. Мне плевать, кого.
– Серьезно? – удивленно спросила я. – А я думала, у тебя в таблице только одно имя выделено желтым маркером и обрисовано звездочками. И его, кажется, придется допросить на предмет верности родному городу.
– Ничего подобного! – возразила Мика. – Я просто… пущу все на самотек.
Я приподняла брови: ее слова меня не убедили, но я была готова подыграть.
– Этот план мне нравится.
– Это не план! – возразила она. – Это просто естественное течение событий.
В тот же момент я заметила Лэнса: он нес большую банку с мятными конфетами к дальнему столу. Он бросил взгляд в сторону Мики. Я была уверена, что у нее не будет проблем с поиском кандидата на полночный поцелуй.
– Ага. Очень естественное.
– Это Новый Год, в конце концов, – произнесла она. – Помнишь, в прошлом году тебя поцеловал какой-то пацан из Джаспера, и ты ужасно разозлилась? У него вообще было имя?
– Ты целуешься с безымянными людьми? – спросил Эндрю, ставя на стол очередную коробку.
– У него было имя, – проговорила я, – мне просто было оно абсолютно неинтересно.
– Мне кажется, ты весь вечер звала его Джаспером, – хохотнула Мика.
– А он тут при чем? – спросила я.
– Не знаю, я просто задумалась, – сказала Мика. – У него не получилось сделать это естественно. Я не сделаю эту ошибку. У меня все будет обоюдно. Обоюдный поцелуй – лучше всего. Имейте это в виду, вы оба.
Мы с Эндрю переглянулись; я изо всех сил постаралась не покраснеть. Потом я кивнула в сторону выхода.
– Пойду схожу за последней коробкой.
– Я могу принести, – сказал Эндрю, следуя за мной.
– Спасибо.
– Посмотри-ка, – сказал он, – ты и правда разрешишь мне помочь.
– Знаю. Я прошла длинный путь. – Но я все равно вышла на улицу вместе с ним. – Сколько ты еще пробудешь в городе? – спросила я, надеясь, что голос звучит спокойно. – Твой отец уже выбрал, кто станет его следующим подопечным – или как он их там называет?
Эндрю взял последнюю коробку, и я захлопнула двери фургона.
– Да, выбрал. Мы уезжаем через неделю.
Я оцепенела.
– Так скоро?
– Да.
– И… где? – Когда я поняла, что это незаконченный вопрос, я добавила: – Где вы будете на этот раз?
– Помнишь даму с благотворительного вечера? У нее еще была сестра в Бирмингеме?
– Да. – Во мне вспыхнул огонек надежды.
– Он почти выбрал ее.
– Но в итоге не выбрал, – проговорила я, понимая, что прозвучало слово «почти». Мое воодушевление мгновенно погасло.
– Нет. Мы вернемся в Нью-Йорк, потому что я сказал ему, что хочу закончить учиться в школе. Поэтому он нашел кандидата в Манхэттене.
– Ну конечно, а то в Бирмингеме нет школ, – протянула я.
– Мой отец, наверное, так и считает.
Эндрю все еще позволял отцу руководить своей жизнью. Или просто хотел вернуться в Нью-Йорк. Не то чтобы у него были знакомые в Бирмингеме. И у него, разумеется, не было никаких причин менять свои планы, просто чтобы последний семестр школьной жизни провести в двух часах езды от меня.
– Сможешь целых пять месяцев проучиться в старшей школе? – спросила я.
– Знаю, мечта всей жизни. – Мы вернулись в помещение, и Эндрю поставил коробку на стол рядом с остальными.
– Ты будешь по мне скучать, Соф?
– Как я могу скучать? – ответила я. – Мы видимся только по праздникам, как будто ты мне какой-то дальний родственник.
Зачем я это сказала? Почему? Он написал это мне, говоря о своей матери, и я знала об этом, но все равно сказала, потому что снова вела себя, как сволочь. А еще потому, что он мог бы попросить отца поехать в Бирмингем. Я сказала это, потому что знала, что буду скучать – так сильно, что в груди у меня все сжалось. Только бы это прекратилось.
Мне не стало легче, когда я поняла, что моя реплика попала точно в цель. Я по глазам видела, что сделала ему очень больно.
– Ну да, – сказал он тихо. – Как будто мы и не знаем друг друга.
Нет! – хотелось мне закричать. Знаем. Прошел почти год – конечно, мы знали друг друга.
Прежде, чем я успела что-то сказать, на сцене включили микрофон. Раздался неприятный шум.
– Мне надо идти работать, – проговорила я. – Здесь скоро будут гости.
Эндрю помахал телефоном.
– Мне тоже.
