– Это очень классные работы, Соф, – сказала Мика. – Я надеялась, что ты это увидишь.
Я снова перелистнула страницу. Я уже собиралась сделать это снова, но вдруг остановилась. Этот набросок был не особенно прорисованным: линии получились неровными, а сам рисунок был не закончен, но он все равно сильно отличался от остальных. Юбка обтягивала талию, но расширялась книзу; передняя часть была короче, а задняя – мягко струилась вниз. Она была чем-то похожа на лилию. Перевернутую лилию. Я посмотрела на дату, которую накарябала в углу. Я нарисовала это, когда начала работать в цветочном магазине – в первую неделю.
Эндрю, видимо, тоже заметил в этом наброске что-то необычное.
– Что изменилось? – спросил он.
– Тогда я устроилась на работу, – ответила я, снова перелистывая страницу. Там было нарисовано платье – пуговицы в форме маленьких розочек, юбка – слоями, как лепестки.
– Цветы, – прошептала Мика. – Вот твоя фишка.
Я продолжила листать. Не все дизайны были связаны с цветами, даже не каждый третий, но редкие цветочные работы бросались в глаза, как будто оживали. Я вспомнила все те образы, которые приходили мне в голову, пока я работала с цветами: девочки в платьях на поле тюльпанов, балерины, танцующие в подсолнухах. Может быть, до источника вдохновения все это время было рукой подать.
– Это тот цветок, который я тебе подарил? – спросил Эндрю. Он не дал мне перелистнуть страницу, придержав ее рукой. Внутрь альбома был вложен засушенный розовый тюльпан. На страничке за ним была набросана блузка с волнистыми рукавами. В тот день я встретила Эндрю. Тогда я думала, что дизайн получился неудачным, но это было не так. Сейчас я смотрела на набросок и понимала, что к рукавам стоит добавить слои, не только складки.
– Это не тот цветок, – возразила я. – Я его сюда вложила еще до того, как мы встретились.
– Конечно…
– Я его из мусорки достала. Слишком короткий стебель.
– Ну-ну, ври дальше, – поддразнивая, отозвался он. Я ущипнула его за бок, и он расхохотался.
Я закрыла альбом.
– Погоди, что ты делаешь? – спросила Мика. – Мы еще не закончили.
– Закончили, – сказала я. – Ты права. Цветы – моя фишка. Я доработаю все свои цветочные дизайны и составлю из них портфолио для заявок в дизайнерские вузы. – Меня вдруг охватила волна уверенности.
– В дизайнерские вузы Нью-Йорка, – добавила Мика. Я прижала альбом к груди и кивнула.
Мика сжала меня в объятиях.
– Спасибо, что подтолкнули меня. – Я посмотрела в сторону Эндрю, надеясь, что он поймет, что я и к нему обращаюсь. Он улыбался, значит, понимал.
Из-за угла появился мистер Уильямс.
– Вот вы где, – сказал он. – Время десерта.
– Мы идем, – ответила Мика. – Пойдемте-ка съедим пирога, ребята. Мы это заслужили.
Глава 37
– Эй, Ганнар, хочешь сыграть с нами в футбол? – спросила я, когда мы одолели десерт. Я не знала, почему в тот день, когда все обжирались, было принято также заниматься каким-нибудь спортом. Казалось бы, единственное, что стоило сделать после такого ужина – лечь поспать, но логика никого не волновала.
– Мне можно? – подпрыгнул Ганнар.
– Да, – ответила я. – Хочу тебя в свою команду, раз уж ты так быстро бегаешь.
Он издал радостный клич и, как будто чтобы доказать мою правоту, мгновенно вынесся во двор.
– Полагаю, это значит, что я в твоей команде, – сказал Эндрю Мике. – Ты хорошо играешь?
– Лучше всех, – ответила Мика, последовав за Ганнаром.
– Чудно. Мы вас замочим, Софи, – сказал Эндрю.
– Прямо как тот камень, который ты бросил в озеро? – спросила я.
– Эм… вообще-то да. Ты планировала подтвердить мои слова?
Я задумалась.
– Нет, я пыталась оскорбить твои навыки бросания предметов.
Мика подобрала корзинку с тапочками, которые всегда использовала для того, чтобы обозначать границы поля на траве.
– В следующий раз просто скажи: «Ну а ты не умеешь бросать, вот так», – сказала она.
– Я думал, мы в одной команде, – сказал ей Эндрю.
– Это да, но Софи не помешает пара уроков язвительности.
– С каких это пор? – Эндрю перевел взгляд на меня. – Ты весь год надо мной подшучивала.
– Знаю! – Я слегка пнула его по ноге, когда мы вышли на лужайку. – Я совсем размякла.
– Что-то мне подсказывает, что это неправда.
Мы какое-то время играли вчетвером, но потом из дома показались взрослые и высказали желание к нам присоединиться. Раньше они так никогда не делали, и мне стало интересно, что же такого произошло в доме, что им вдруг захотелось сыграть с нами.
Мистер Уильямс сразу ответил на мой вопрос.
– Джетт никогда не играл в регби, – сказал он.
– А еще, – добавила мама, – он сказал, что это выглядит просто.
Просто эта игра выглядела, наверное, из-за Ганнара. Он поймал почти каждый мой бросок и бегал быстрее ветра. К неудовольствию Эндрю, мы разбили их с Микой в пух и прах.
– Мои родители будут с нами! – позвала Мика, махнув рукой, чтобы они к ним присоединялись.
Я смерила Джетта взглядом, когда он присоединился к нашей команде.
– Вы сделаете все, чтобы мы проиграли? – спросила я его.
Эндрю рассмеялся.
Моя мама, кажется, тоже оценивала физическую форму Джетта.
– Мы справимся, – сказала она мне, поднимая ладонь. Я дала ей пять.
– Прости, что тебе пришлось надеть это платье, – тихо сказала я ей.
– В нем очень удобно.
– Тебе необязательно надевать его снова.
Она рассмеялась и прижала меня к себе за плечо.
– Люблю тебя, милая.
– И я тебя.
Я заняла свою позицию квотербека. Кажется, у Эндрю появилась новая цель: теперь, когда в их команде появились новые игроки и ему не приходилось ловить мяч, он пытался достать меня прежде, чем я успею сделать бросок. Уже четвертый раз с тех пор, как родители присоединились к нам, мне приходилось бежать с ним наперегонки. Ганнара загнали в угол родители Мики, мама, нарушая правила, держала Мику, не давая ей двигаться, но Джетт был открыт на другой стороне поля.
Я еще ни разу не бросала мяч ему. Он поднял руки и закричал:
– Давай, цветочница!
Я сжала губы и успела сделать бросок за секунду до того, как Эндрю настиг меня. Он подхватил меня на руки и прокрутил в воздухе.
– Поздно! – крикнула я ему. Он рассмеялся и остановился, все еще держа меня на руках, пока его отец поймал мяч и добежал до очковой зоны.
