– Дай-ка угадаю, – сказал Эндрю. – Ты работаешь во время осеннего фестиваля. Там вообще остаются цветы?
– Конечно. А еще там есть огромный кукурузный лабиринт. И группа, – добавила я. – Обычно даже приличная. – Что переводилось как не группа Кайла. – И куча еды.
– Видимо, это будет наше следующее свидание. – Эндрю произнес это, глядя на меня, но потом быстро отвел взгляд и начал смотреть вдаль на город.
– Пойду, – я махнула через плечо, – найду Мику.
– Удачи.
Я нашла Мику на кухне: она стояла рядом с папой и Джеттом и над чем-то весело смеялась. Я какое-то время постояла в стороне, дожидаясь шанса поговорить с ней, но вместо этого Джетт загрузил нас работой, и мы отправились убираться, каждая по своим делам. Когда мы закончили, Мика уже снова вернулась в норму, о чем-то беспечно болтая. Я предложила ей устроить у меня ночевку на следующих выходных. Она согласилась.
Я надеялась, что тогда нам удастся все исправить.
Глава 29
Осенний фестиваль
ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ
То есть цветы, растущие в дикой природе или просто без человеческого вмешательства, как в естественной среде. В каких-то местах полевые цветы даже запрещено срывать. Но даже их можно выращивать в неволе. Их тоже можно приручить.
В осеннем фестивале было что-то такое, что заставляло меня любить этот праздник сильнее, чем все остальные мероприятия в году. Может, дело было в погоде: красочные листья, отсутствие удушающей летней жары. Может, дело было в том, что фестиваль проходил на ферме мистера Хэнкока – на двадцати акрах живности, яблонь, кукурузных полей. Может, дело было в запахе миллиона угощений, которые все жарили одновременно, или в том, что я, наконец, могла надеть свитер. Что бы там ни было, это был идеальный праздник.
В одной руке я несла жестяную банку с полевыми цветами, в другой – небольшую копну сена. Я направлялась к фудкорту мероприятия, где несколько палаток с едой были выставлены полукругом вокруг примерно тридцати столиков для пикника.
– У тебя все-таки есть джинсы, – раздался голос Эндрю. Он отошел от одной из палаток, поднял телефон и сделал фотографию. – Это мой вещдок.
– А у тебя есть ковбойские сапоги. – Я в шоке воззрилась на его обувь. – Как тебя угораздило?
– На прошлой неделе Мика потащила меня в магазин и заставила их купить.
– Ей непросто сказать «нет».
Мы с Микой помирились. После благотворительного вечера в Бирмингеме, мы, как и планировали, устроили ночевку. Я извинилась за то, что вела себя отстраненно и ничего не рассказала ей о произошедшем с Эндрю и Кайлом, а она помогла мне, приведя исчерпывающий список причин, по которым наши с Эндрю отношения были обречены на провал и нам с ним следовало остаться друзьями. И все встало на свои места.
– И правда непросто. – Он засунул руки в карманы; его взгляд остановился на банке, которую я поставила на стол. – Симпатичные цветы.
– Видишь ли, в чем загвоздка – теперь я ни за что не поверю этому комплименту. Ты слишком часто кричал про волков, мальчик.
Он улыбнулся.
– Справедливо. Но, к твоему сведению, на этот раз я абсолютно серьезен. – Он огляделся по сторонам. – Ну так что, это твой любимый праздник, да?
– Откуда ты знаешь?
– Ты что-то такое сказала в августе на том благотворительном вечере.
– Ах, точно. Да, он мой любимый.
Джетт Харт стоял в палатке, изучая кнопки на фритюрнице рядом с мистером Уильямсом.
– Твой отец что, собирается что-то жарить сегодня? – не веря своим глазам, спросила я.
– Кажется, мистер Уильямс готовил свои знаменитые сырные шарики. И хочет научить моего отца.
Я приподняла брови.
– Серьезно?
– Случались вещи и постраннее.
– Что ж, ты просто обязан их попробовать, – заявила я. – Они просто невероятно вкусные.
Мика подошла к нам; на ней были ковбойские сапоги точь-в-точь как у Эндрю. Она положила руку ему на плечо и спросила:
– Ну что, друзья, о чем судачим?
– О сырных шариках, – ответила я.
– У моего папы они самые лучшие, – сказала Мика.
– Мне уже об этом сообщили, – ответил Эндрю.
Я огляделась, окидывая взором просторы, расстилающиеся вокруг.
– Потом надо обязательно сходить вместе в лабиринт.
Мика посмотрела в сторону входа в лабиринт, видневшегося вдалеке.
– Надеюсь, я найду время. Сегодня у меня больше работы, чем у тебя.
– Это факт, – сказала я.
Она потрепала Эндрю по щеке.
– А Эндрю предстоит сделать много фотографий. – Она оглянулась через плечо. – Пойду-ка я. Папе нужна помощь.
– Увидимся позже, – сказала я.
Она вернулась в палатку к папе и Джетту и начала распаковывать огромные мешки сухарей.
– У вас как, все нормально? – спросил Эндрю, застав меня врасплох.
– Да… разве нет? – Я повернулась к нему. – Она что, сказала тебе что-то?
– Нет, не сказала. Просто на том вечере у вас…
– Ах да. – Я все время забывала, что он стал свидетелем нашей размолвки. – Мы уже помирились.
– Здорово.
– Юху-у-у! – раздался вдруг возглас за моей спиной. – Софи!
Я сделала глубокий вдох и обернулась. Мама шла нам навстречу и махала мне издалека. Ганнар ускорил шаг и побежал к нам, остановившись, только когда сделал пару кругов почета вокруг нас с Эндрю.
– Привет всем, – сказал он. – Мамуля сказала, что сегодня мне можно сделать только четыре вещи, поэтому я собираюсь половить яблоки, поучаствовать в конкурсе на съедение пирога, в перетягивании каната и, конечно, сходить в лабиринт. Мамуля сказала, что раз мне уже одиннадцать, в этом году я могу пойти туда один.
Лабиринт был просто огромным – акров пять земли, не меньше.
– Ты так сказала? – спросила я, когда мама подошла ближе.
– Что я сказала? – спросила она, по очереди приподнимая ноги, чтобы стряхнуть грязь с каблуков. Я не понимала, зачем она решила надеть каблуки на осенний фестиваль. Раньше она так никогда не делала.
– Ты сказала, что Ганнар может пройти лабиринт один.
– Ему одиннадцать, – ответила мама. – Конечно, он уже справится один.
– Рекомендуемый возраст для одиночного прохождения – четырнадцать лет.
– Рекомендуемый возраст? – Мама высунула язык. – С каких это пор? Сейчас все так боятся нести ответственность, что пишут везде какую-то ерунду. Он разберется.
Я поняла, что маме – во всем ее каблучном блеске – в этом году просто не хотелось гулять по пятиакровому лабиринту вместе с Ганнаром.
