И каждый раз, когда она видела его расстроенное лицо, у нее возникали подозрения и нехорошие мысли: а что, если дело в том, что она, Алена, ему слегка наскучила. И ее сказка может закончиться так, как и заканчивается большинство московских сказок такого рода.
Но после дотошных вопросов, от которых она все же не смогла удержаться, хотя и понимала, что это явная тактическая ошибка, Павел Сергеевич все же признался, что случилась беда.
Пропала Марина – частный детектив.
Выяснилось, что она не просто перестала выходить на связь. Она пропала – совсем. Вот уже неделю никто не знал, где она находится.
Когда Алена это узнала, у нее началась истерика. Павлу Сергеевичу даже пришлось вызвать частного врача, который измерил Аленино давление и сделал успокоительный укол. Тело Алены трясло, как при ознобе. Ее мысли постепенно успокаивались, но тело слушаться не желало. Никогда в жизни ей не было так страшно.
– Это он, – шептала она. – Я точно знаю, что это он.
– Ты его слишком демонизируешь, – вяло протестовал Павел Сергеевич. – Это обычный человек, который вручил тебе несколько писем. Ты отчасти публичная личность, и выследить тебя не так уж и сложно.
– Он ее забрал, – Алена как будто бы не слышала никаких аргументов. – И точно так же он заберет однажды меня. Это может случиться в любой момент.
– Но у Марины много клиентов. Не мы одни. На ее счету куча раскрытых дел. Она никогда не подставляется. Она умная и сильная. Я не верю, что ее вот так запросто можно похитить.
– Если она такой профессионал, то почему же от нее ни ответа ни привета? Если бы она взялась за другое дело, она бы предупредила.
– Завтра утром я собираюсь встретиться с ее мужем. Узнаю подробности и сразу все расскажу тебе.
– Ну уж нет. Речь идет о моей жизни. Я хочу пойти с тобой.
Маринин муж, Василий, оказался совсем молодым парнем. И довольно симпатичным. Алена даже удивилась – как это у такой кошелки, как Марина, может быть такой вот муж. Каким же образом он обратил на нее внимание, выделил именно ее из толпы.
Василий очень нервничал, курил крепкие сигареты одну за другой, пил кофе. По его состоянию было ясно, что он проводит которые сутки без сна.
– Они не хотят принимать мое заявление. Говорят, что должно пройти трое суток.
– Вообще-то, обязаны принять и так, – возразила Алена.
– Знаю. Но с Мариной было пару раз… Когда мы только начали жить вместе, часто ссорились. А она горячая, страстная. Уходила в ночь, без денег и документов. И не появлялась на следующие сутки. Телефоны – отключены. Я психовал и шел в полицию. А она потом появлялась как ни в чем не бывало. У подруги отсиживалась. Нарочно хотела, чтобы я понервничал.
– Так может быть…
– Совершенно исключено, – махнул рукой он. – В последнее время у нас были безоблачные отношения… Я считаю, что Марины нет в живых.
Алена неловко дернулась и опрокинула себе на колени чашку кофе, к которому она так и не притронулась. Вокруг засуетился официант. Для Алены все это было как в тумане.
– Почему? – пересохшими губами прошептала она, не обращая внимания на протестующие жесты Павла Сергеевича, который изо всех сил пытался подать Василию знак, чтобы тот опомнился и замолчал.
Но Василий был настолько утомлен свалившимися на него обстоятельствами, что не обращал внимания на такие тонкие невербальные намеки.
– Она узнала что-то лишнее… Накануне своего исчезновения она обмолвилась, что, кажется, у нас с ней скоро будут деньги, потому что она распутала дело клиента. Возможно, речь шла как раз о вас. Она никогда не посвящала меня в тонкости своей работы. Берегла. Я уверен, что ее исчезновение как-то связано с этим разговором.
Глава 17
Алена не очень любила собственные дни рождения. У нее были довольно печальные детские воспоминания на этот счет. О ее дне рождения могли забыть. А если вспоминали, то устраивали почему-то взрослый праздник. Отец приглашал собутыльников. Мать принаряжалась и даже иногда позволяла по этому случаю купить себе новую футболку или тени для век – совершенно ей ненужные, учитывая общее впечатление непромытости и неухоженности, которое она производила.
Мать считала этот праздник своим.
«Я тебя в муках рожала десять часов подряд! Это мой день! Ты должна быть мне благодарна. Я едва не померла там!»
Маленькая Алена чувствовала себя виноватой за то, что чуть не убила мать.
Ее тоже приглашали за стол. В честь нее говорили пьяные тосты. Специально для нее всегда покупали как минимум пирожное (а бывало так, что и целый торт). В раннем детстве ей казалось, что так и принято праздновать дни рождения.
Но когда Алена стала старше, конечно, возникли естественные вопросы. Иногда одноклассники приглашали ее на свои праздники. С ней никто особо не дружил (впрочем, Алена по этому поводу и не переживала). Но иногда звали – для компании. И она видела, что другие на день рождения получают пусть скудные, но красиво упакованные подарки. Что им позволяют приглашать друзей, чокаться с ними тархуном из праздничных хрустальных бокалов. Устраивают какие-то викторины, игры.
Алене было одиннадцать лет, когда она рискнула заикнуться о том, что тоже хочет именинный праздник. Пригласить кого-то из класса, и чтобы был большой торт, бенгальские огни и нарядное платье. Отец был так возмущен проявленной неблагодарностью, что отвесил ей звонкую пощечину. И больше Алена о праздниках никогда не заикалась.
В Москве, конечно, все было по-другому. В первый же московский год в день рождения ей внезапно прислали букет из модельного агентства, с которым она сотрудничала. Алена специально о дне рождения не сообщала, но у них же была ее анкета. И она считалась востребованным сотрудником. Тогда она едва не расплакалась над букетом – трудно поверить, но это были первые в ее жизни цветы. Самый первый букет, ей подаренный! Алена даже потом его сентиментально засушила и какое-то время хранила ностальгически.
В следующие годы о ее дне рождения знали уже многие. Были и посиделки за суши с подругами-моделями, и приятные мелочи от знакомых дизайнеров и фотографов. И даже пирог от родной бабушки, которая практически с Аленой не общалась. Но детское чувство обиды и ненужности все равно осталось.
В этом году все должно было быть по-другому. Ведь у нее теперь был любимый мужчина. Мужчина, который о ней заботился.
Павел Сергеевич знал о травме Алены, поэтому подготовился к ее дню рождения заранее. Первое, что она увидела, проснувшись, был пышный букетик, составленный профессиональным флористом. Центральным его элементом был огромный подсолнух – это почему-то заставило ее улыбнуться. В кухне ее ждал накрытый стол – Павел Сергеевич лично сварил для нее кофе с кардамоном и кокосовыми сливками и приготовил в духовке яичницу со спаржей и трюфельным соусом. Хорошее настроение на целый день было обеспечено.
