* * *
Нас с Мими атаковал целый батальон щенков ши-тцу. Две белоснежные девочки устроились на наших коленях, прикрыли глаза от восторга и принялись лизать наши пальцы.
– А вот особенный мальчик! – с гордостью объявила Тереза, неся на руках самого странного щенка, какого мне только доводилось видеть. – Это Бискотти!
Бискотти яростно вращал глазами, словно ждал, что вот-вот появится полиция и положит конец его безобразиям. Под глазами у него были темные отметины. При виде таких глаз сразу хочется спросить: «Приятель, у тебя дома все хорошо?» Шерстка у него была кремовая, с золотистыми прядками, и удивительно курчавая. Она напомнила мне коврик из овечьей шкуры, который явно нуждался в химчистке.
– Привет, Бискотти, – сказала я, и он ответил мне пенсионерским хрипом, а потом начал как сумасшедший вертеться на месте.
В конце концов, он впился зубами в кожаную подушку, оторвал декоративную цветочную розетку и принялся ее грызть.
– Это собака с характером, – с гордостью произнесла Тереза, и я улыбнулась, как делаешь всегда, когда родители позволяют своему гиперактивному ребенку слишком многое.
Бискотти принялся грызть шнурки моих кроссовок. Про таких типов говорят: «Вы ОБЯЗАТЕЛЬНО его полюбите, когда узнаете получше». Это был настоящий харизматичный изгой, который мог бы сделать жизнь бесконечно увлекательной. Я почувствовала, что этот безумный темперамент мне по душе.
– Мне кажется, что Бискотти… немного странноват? – прошептала Мими.
– Может быть, поэтому он мне и нравится, – призналась я, когда Бискотти набросился на ножку дивана так, словно в ней жил сам Сатана. – Но он… особенный.
Я посмотрела на тихих и послушных кремовых щенков на наших коленях – такие будут писать тебе сообщения, чтобы убедиться, что ты добрался до дома благополучно. Оживленная энергия Бискотти явно была мне больше по душе, чем это воплощенное спокойствие. Он как никто соответствовал моему образу жизни. Со мной будет этот очаровательный альфа-бойфренд, к тому же обладающий преданностью и верностью. Он даст мне шумное возбуждение моей семьи – и надежность Симпсонов. Я всегда хотела именно этого, но в итоге не получала ничего. И это всегда меня мучило.
Бискотти набросился на ножку стола, а потом попытался выпустить внутренности щенячьей игрушке. Я твердила про себя золотую мантру: «Все виноваты – но никого нельзя винить». Даже Бискотти.
– О, я забыла показать вам эту милашку, – сказала Тереза с радостной улыбкой, ставя на пол пушистое меховое облачко цвета патоки. – У него еще даже имени нет.
Меховое облачко заковыляло к нам, гордо подняв хвостик и отчаянно им виляя. Он посмотрел на меня из-под темных отметин над глазами, высунул крохотный розовый язычок. Блестящие карие глаза смотрели на меня с любопытством. Лапкой он слегка царапнул ножку дивана и тут же остановился.
– Он хочет, чтобы мы его взяли! – воскликнула Мими. – Как это мило!
Я взяла щенка на руки и зарылась носом в его мех, а он крутился в моих руках, тщательно их обнюхивая. Он несколько раз лизнул меня в подбородок, потом вздохнул и уютно улегся у меня на руках. Он не походил на щенка – больше на результат случайного секса между Вуки и Эвоком. Он напоминал плюшевого мишку с проницательным взглядом и косматой шерсткой.
– Интересно, что он никогда не лает, а только тихо ворчит, – сказала Тереза.
Словно подтверждая ее слова, щенок повернулся и зевнул – так Чубакка мог бы сообщить о приближении имперских штурмовиков.
– У меня когда-то был дневник с Чубаккой, – сказала я Мими. – Все записи я начинала со слов «Дорогой Чуи». А потом мама вырвала его у меня и написала на всех страницах: «Дорогой Чуи, почему я такая ЗЛАЯ?»
Мими рассмеялась, а я погладила маленькую пушистую головку.
– Он – чистое золото! – сказала Тереза. – Симпатичный, милый маленький парнишка. Ни одной дурной черты!
Я опустила щенка на пол, и он заковылял к пеленке, обнюхал ее и сделал лужицу. А потом он зашагал назад, твердо ставя лапки на пол и смешно задирая попку, словно пытаясь впервые выполнить позу йоги. Дошагав до меня, он положил голову мне на кроссовки и уставился на меня с преданным обожанием.
– Это собака моей мечты! – воскликнула я.
Специалисты не советуют так поступать. Нужно все обдумать, прежде чем принять окончательное решение. Не нужно соблазняться первым же щенком, который проявил к тебе внимание. Нужно приехать несколько раз. Оценить поведение, выявить потенциальные признаки конфликтов с другими щенками в помете. Но этот щенок оказался самым милым и очаровательным малышом, какого мне только доводилось видеть. Он мгновенно покорил мое сердце.
– А можно нам увидеть его маму? – спросила я, решив выполнить хотя бы одно правило.
Я надеялась, что эта встреча пройдет лучше, чем другие мои знакомства с родителями. (Одному моему бойфренду отец сразу же шепнул на ухо: «Не доставай сегодня Gordon’s. Сойдет и джин из супермаркета».)
Мы с Мими прошли на кухню, и нам предъявили чуть более крупного и светского щенка-эвока. Собачка внимательно смотрела на меня. Я присела на корточки и протянула ей руку. Она лизнула мою ладонь, словно говоря: «Хорошо, ваш паспорт в порядке».
– Обещаю хорошо присматривать за ним! Ему будет хорошо в моем доме, и я буду сильно его любить, – прошептала я.
Собачка не ответила – собаки всегда так поступают. Но я все равно ей это сказала – ведь я точно знала, что в этом доме торжественные обещания собакам не считаются симптомом психического заболевания.
«Ну что за глупости, – возможно, подумали вы, читая эти слова. – Ведь это всего лишь собака». Я понимаю, что собачьи увлечения не выходят дальше еды, ласки, прогулок, писанья и каканья. Я знаю, что Гитлер любил собак, – да, да, вот такая у меня компания. Я понимаю, что появление собаки в доме нельзя считать большим достижением. Даже бездомные, у которых множество практических проблем, как-то ухитряются ухаживать за своими собаками. И я знаю, что любить собаку просто – ведь она никогда не предаст. У меня нет логических аргументов, чтобы опровергнуть эти доводы. Сама природа собаковладения нелогична. Собак заводят для радости, но остаются они с нами недолго. Заводишь собаку, ухаживаешь за ней, строишь вокруг нее свою жизнь и любишь ее всей душой, прекрасно понимая, что этой истории суждено закончиться утратой и сердечной болью.
Но я просто не могла устоять перед теми чувствами, какие вызывал во мне этот малыш. Я полюбила его. И почувствовала, что он любит меня. Впервые в жизни я прислушалась не к разумному и полному страхов взрослому голосу, а к своему неиспорченному детскому сердцу.
Мы с Мими вернулись в гостиную. Эвок заковылял к нам, глядя мне прямо в глаза.
– Ты должна его взять, Эм, – сказала Мими. – Просто обязана!
Правильно говорят: когда любишь, сразу понимаешь.
– Когда я смогу забрать его домой?
