– Спасибо, Варвара Андреевна, – поблагодарила я, записывая адрес Курочкиных в блокнот.
Простившись с Самохиной, мы вышли к машине.
– Ты хочешь прокатиться к родовому гнезду Громовой? – спросила я у Алины. – По-моему, и так все ясно: Лика не страдала расстройством психики. Самая обычная женщина, которая жила себе, жила, а потом ее бац – и осенило. Лучше уж поехали к Громову, – предложила я и тут же передумала. – Хотя нет, поехали за Степой. Как бы она от усталости в обморок не упала. Больше чем уверена, у нее во рту с самого утра маковой росинки не было.
– Как скажешь.
Степу мы нашли караулящей под дверью операционной.
– Только-только закончилась операция, – сообщила она нам. – Лику выкатили на тележке и повезли в палату интенсивной терапии. Теперь жду врача.
Дверь распахнулась, и из операционной пружинящей походкой вышел молодой мужчина в зеленой форме хирурга.
– Родственники Курочкиной есть? – спросил он.
– Мы родственники, – хором ответили мы. – Доктор, как прошла операция?
– Сейчас трудно что-либо сказать. Не умерла на столе – уже хорошо. Кем она вам приходится?
– Сестрой, – за всех ответила Алина.
– В рубашке родилась ваша сестра. Говорите, с балкона упала? Как же ее угораздило? Столько переломов, – он покачал головой. – Ушиб мозга, разрыв селезенки, почка повреждена … Короче, полный набор.
– Она пришла в себя?
– Пока нет, да и рано еще – наркоз действует.
– Доктор, а шансы есть? – пытаясь поймать взгляд врача, спросила Степа.
– Шансы всегда есть, надо только верить. Я тут вам список лекарств написал. Постарайтесь к вечеру привезти. Здесь нет ничего лишнего, лекарства не дефицитные, все продаются в аптеках.
– А кому их передать?
– Мне. Меня зовут Соколов Леонид Ильич, – представился он, вручая при этом довольно внушительный перечень медикаментов.
– Вы были у Громова? – спросила Степа, когда Соколов скрылся за дверью реанимации.
– Нет, мы сейчас к нему едем. Мы были в спортивной школе, – призналась я. – Могу тебя обрадовать, Курочкину там знают только с положительной стороны, как спокойного и уравновешенного человека, без психических отклонений.
– Не сомневалась в этом, – пробурчала Степа.
Глава 9
Степа настояла, чтобы мы ехали не к Громову, а, не теряя времени, сразу мчались в аптеку, купили все, что входило в длинный список, завезли пакет с лекарствами Соколову, а уже потом действовали по своему усмотрению.
– Что-то я после сегодняшней ночи в себя прийти не могу, – пожаловалась Степа. Она и правда выглядела хуже, чем два часа назад: проступили темные круги под глазами, добавилось бледности, потускнел взгляд. – Может, вы без меня съездите к Громову? – спросила она. – Лика говорила, что ее к мужу не пускают. Если так, какой смысл нам всем троим ехать?
– Алина, может, и впрямь не будем человека мучить? Как-нибудь без нее справимся?
Так и сделали: сначала отвезли лекарства Соколову, подбросили Степу к дому, а сами помчались в больницу, где находился на лечении Павел Громов.
Хорошо, что Степа сообразила спросить фамилию лечащего врача, звонившего утром и просившего оплатить одноместную палату, в которой лежит Павел. Лика не экономила на лечении мужа и оплачивала палату повышенной комфортности и спецпитание.
Доктора Темочкина мы нашли в ординаторской.
– Здравствуйте, вы Аркадий Семенович? – спросила Алина, с недоверием поглядывая на очень молодого человека.
Возможно, ему и было года двадцать три (в уме я подсчитала – именно в этом возрасте оканчивают мединститут), но на вид он тянул от силы лет на двадцать. Худенький, невысокого росточка доктор терялся в своем хрустящем белом халате. Очки в тонкой оправе и легкий румянец на щеках придавали его лицу детское выражение.
Не выдержав нашего пристального разглядывания, Темочкин покраснел и нарочито басом спросил:
– Вы ко мне?
– Да, к вам. Вы сегодня звонили жене Громова. Она не смогла к вам прийти, мы вместо нее принесли деньги. Возьмите, пожалуйста.
– Не возьму, деньги нужно отнести в бухгалтерию. Вам выпишут квитанцию. Квитанцию принесете мне. Таков порядок.
– Мы так и сделаем, – пообещала я. – Аркадий Семенович, а мы можем узнать о состоянии Павла Громова?
– Разве вы родственники? – спросил Темочкин, придирчиво к нам приглядываясь.
У него был не по годам проницательный взгляд. Все правильно, психиатры и психотерапевты выявляют заболевание души, а не тела. Душа – материя тонкая, ее стетоскопом не прослушаешь, руками не прощупаешь.
«Возможно, я ошиблась – на самом деле ему больше чем двадцать три года. Просто есть люди, которые из-за свой комплекции выглядят намного моложе фактических лет», – успела подумать я.
– Неродственникам я не имею права дать информацию о состоянии здоровья пациента, – достаточно уверенно заявил Аркадий Семенович.
– Разумеется, – кивнула Алина. – У нас тайна следствия – у вас врачебная тайна.
– Что? Вы из полиции? – слегка удивился Темочкин.
– А разве мы не похожи на работников правоохранительных органов? – кокетливо улыбнувшись доктору, спросила Алина.
– Нет, – не реагируя на заигрывания моей подруги, ответил доктор.
– Смотрите, – она извлекла из сумки красную книжицу, распахнула и издали показала Темочкину. С такого расстояния прочитать, что написано в удостоверении, не представлялось возможным даже человеку с хорошим зрением, а наш доктор был близорук.
Трюк был рассчитан на то, что Аркадий Семенович постесняется подойти ближе или попросить передать удостоверение в руки.
Подождав секунду-другую, Алина закрыла и спрятала липовое удостоверение в сумку. Сработало!
– Продолжим разговор?
– А можно поинтересоваться, почему вас интересует состояние здоровья этого пациента? – спросил Темочкин. – Впрочем, какая мне разница. Меньше знаешь, лучше спишь.
Алина нахмурилась, такая постановка вопроса шла вразрез с нашим стремлением впутываться в чужие истории.
Темочкин взял со стола папку, нашел медицинскую карту Громова и стал ее перелистывать.
– Вам как излагать: популярно или можно пользоваться медицинскими терминами? – после пятиминутного молчания спросил он.
– Лучше популярно, – попросила я.
– Как хотите. Громов – не мой пациент. Я в отделении недавно, но если верить медицинской карте, дела у него не ахти какие. Он носит в голове опухоль достаточно большого размера. Прооперировать ее можно, но есть ряд противопоказаний, которые сведут на нет даже мастерски сделанную операцию.
