– Как вы думаете, можно ли договориться о встрече с ним? – задала я свой следующий вопрос, когда нам принесли бутерброды.
– Не вижу никаких проблем. Единственное, сейчас его нет в Бергене. Он вместе со своим оркестром находится на гастролях в Штатах. Но они возвращаются буквально на днях. А как далеко продвинулись вы в своих поисках?
– Я пока еще не дочитала до конца эту книгу. Жду, когда мне перешлют перевод второй части. Я остановилась как раз на том месте, когда отец Йенса попросил его покинуть родительский дом, а Анне предложили в новом сезоне выступить в роли Сольвейг.
– Понятно. – Эрлинг одарил меня доброжелательной улыбкой, потом глянул на свои часы. – К сожалению, прямо сейчас у меня нет времени добавить к прочитанному вами кое-какие дополнительные подробности. У нас через полчаса начнется так называемый «обеденный» концерт. Но в любом случае, думаю, будет лучше, если вы все же сначала прочитаете до конца книгу Йенса, а уже потом можно будет поговорить и обо всем остальном.
– А где состоится концерт?
– О, у нас для концертов выстроен специальный зал. Он так и называется: Тролльзален. На протяжении всех летних месяцев мы приглашаем к нам пианистов, которые исполняют музыку Грига. Вот и сегодня прозвучит Концерт для фортепиано с оркестром ля минор.
– Как интересно! Вы не возражаете, если я тоже приду послушать?
– Буду только рад, – сказал Эрлинг, поднимаясь из-за стола. – Доедайте свой бутерброд, и милости просим в наш концертный зал. А я пойду проверю, все ли в порядке с нашим пианистом.
– Спасибо, Эрлинг. Большое спасибо за приглашение.
Кое-как затолкав в себя остаток бутерброда, я побрела через густой лес, которым порос склон горы, к концертному залу, руководствуясь указателями, расставленными по всему маршруту следования. Но вот наконец и само здание концертного зала, оно уютно расположилось среди сосен. Я вошла в амфитеатр и стала спускаться по ступенькам вниз. Зал уже был заполнен публикой почти на две трети. Сравнительно небольшая сцена, в центре которой возвышается роскошный концертный рояль «Стейнвей». Сцена со всех сторон обрамлена огромными окнами, через которые открывается потрясающий вид на озеро и могучие ели, такой своеобразный живописный задник в исполнении самой природы.
Не успела я усесться, как на сцене появился Эрлинг в сопровождении хрупкого темноволосого молодого человека. Даже на расстоянии его внешность поражала своей неординарностью. Эрлинг заговорил вначале на норвежском, а потом на английском, обращаясь уже к многочисленным зарубежным туристам, которых было полно в зале.
– Счастлив представить вам, глубокоуважаемые слушатели, пианиста Вильема Каспари. Этот молодой артист уже снискал известность во всем мире. А сравнительно недавно он принял участие в выпускном концерте в Альберт-Холле в Лондоне. Мы очень признательны маэстро Каспари за то, что он согласился почтить своим присутствием и наш скромный уголок.
В ответ раздались доброжелательные аплодисменты публики. Каспари бесстрастно кивнул в ответ, потом уселся за рояль, выжидая, когда в зале станет тихо. Но вот зазвучали вступительные аккорды, и я тотчас же закрыла глаза, уносясь мыслями в те далекие дни, когда училась в Женевской консерватории. Студенткой я каждую неделю посещала концерты классической музыки, да и сама нередко участвовала в них. Классическая музыка в те годы была моей страстью, но, к своему большому стыду, приходилось признаться, что последние десять лет я вообще не бывала на концертах, даже на самых скромных. Я слушала Грига, чувствуя, как с меня постепенно спадает напряжение последних дней. Легкие, умелые пальцы пианиста буквально порхали по клавишам. Надо немедленно выправлять положение. Буду снова ходить на концерты, пообещала я себе.
Но вот концерт закончился, Эрлинг отыскал меня в зрительном зале и повел на сцену, чтобы познакомить с Вильемом Каспари. Выразительное лицо с выступающими вперед скулами, бледная кожа туго натянута на череп. Выделяются глаза бирюзового цвета и полные, кроваво-красные губы. С головы до пят этот человек поражает безупречностью своего внешнего вида. Все идеально чисто, все доведено до совершенства. Темные волосы аккуратно уложены, волосок к волоску, черные концертные туфли надраены до блеска. Но при этом общее впечатление довольно странное, будто видишь перед собой такого красивого вампира.
– Спасибо, – поблагодарила я пианиста. – Прекрасное выступление!
– Не стоит благодарностей, мисс Деплеси, – ответил он и принялся тщательно вытирать руки белоснежным носовым платком, прежде чем обменяться рукопожатием со мной. Какое-то время он напряженно вглядывался в мое лицо, а потом обронил: – Знаете, у меня такое чувство, что мы с вами уже где-то встречались.
– Неужели? – растерялась я, не в силах припомнить, когда бы это могло случиться.
– Да. Я учился в Женевской консерватории. Полагаю, вы поступили на первый курс, когда я уже заканчивал консерваторию. Вообще-то у меня отличная память на лица. А кроме того, я запомнил и вашу фамилию. Она мне тогда показалась весьма необычной. Вы ведь флейтистка, если я не ошибаюсь?
– Да, – ответила я, не скрывая своего удивления. – Во всяком случае, когда-то я играла на флейте.
– Даже так, Алли? А мне вот вы ничего об этом не рассказали. – Наступил уже черед Эрлинга удивляться.
– Просто это все было очень давно.
– Так вы больше не играете? – рассеянно поинтересовался у меня Вильем, методично расправляя лацканы своего пиджака, скорее такой неосознанный жест, чем желание привлечь внимание к своей персоне.
– Нет, я не играю.
– Припоминаю, что однажды мне довелось присутствовать на одном из ваших сольных выступлений. Вы тогда еще исполняли сонату для флейты и рояля.
– Да, было такое. У вас просто поразительная память.
– Да, то, что я хочу запомнить, я запоминаю навсегда. Впрочем, это качество моей памяти имеет как свои хорошие, так и плохие стороны. Увы-увы!
– Как интересно! – подал голос Эрлинг. – Ведь музыкант, поисками материалов о котором сейчас занимается Алли, тоже был флейтистом.
– А что за музыкант вас заинтересовал, позвольте полюбопытствовать? – спросил Вильем, уставившись на меня своими фосфоресцирующими глазами.
– Один норвежский композитор по имени Йенс Халворсен и его жена Анна. Она была певицей.
– К сожалению, ничего не слышал ни о ком из них.
– Тем не менее в Норвегии они оба были широко известны, особенно Анна, – сказал Эрлинг. – А сейчас позвольте предложить вам совершить экскурсию по дому Грига, если, конечно, у вас есть на это время. Можете также посетить и его маленький домик в горах, где он сочинял свою музыку.
– О, с большим удовольствием! – откликнулась я.
– Не возражаете, если я составлю вам компанию? – спросил у меня Каспари. Он все еще продолжал изучать меня, склонив голову набок. – Я приехал в Берген вчера ночью. И у меня еще просто не было времени осмотреться здесь.
