– Здравствуй, дорогая Алли! – поздоровалась она и обняла меня. – Ну, как ты?
– Помаленьку справляюсь, – бодро солгала я, и мы вошли в просторное помещение-студию, выдержанное в белых тонах, с огромными окнами от потолка до пола, выходящими на Темзу.
– Какой чудесный вид! – воскликнула я, подходя к одному из окон, чтобы полюбоваться открывающимся пейзажем. – Фантастически красивое место!
– Это Сиси отыскала его, – ответила Стар, слегка пожав плечами. – Говорит, здесь хватает места для ее работы. И света тоже предостаточно.
Я обвела взглядом студию. Открытое пространство, минимум мебели, разбросанной там и сям на светлом деревянном полу, элегантная винтовая лестница, уходящая наверх. Судя по всему, туда, где располагаются спальни. Пожалуй, лично я вряд ли бы остановила свой выбор на таком жилье. Домашнего уюта здесь явно маловато, зато впечатляет своей экстравагантностью.
– Что тебе предложить выпить? – поинтересовалась у меня Стар. – У нас есть вино на любой вкус. И, конечно, пиво.
– Тогда налей мне, Стар, то же, что и себе, – ответила я, проходя вслед за сестрой в ту часть комнаты, где расположилась кухня. В духе времени все сверкало нержавеющей сталью и лучилось матовым стеклом. Сплошной ультрамодерн. Стар открыла дверцу массивного холодильника с двумя камерами и замерла в некоторой нерешительности.
– Может, немного белого? – предложила я.
– Отличная мысль, – согласилась она со мной.
Я молча глядела на свою младшую сестру, наблюдая за тем, как она берет из буфета два бокала и наполняет их вином. А ведь Стар, подумала я, никогда не выскажет собственного мнения. Привыкла, что все и всегда за нее решают другие. Мы с Майей часто обсуждали эту тему, пытаясь понять, в чем причина слабохарактерности Стар. Врожденное ли это у нее качество – всем уступать? Или это результат доминирующего влияния Сиси в их связке?
– Вкусно пахнет, – махнула я рукой в сторону кастрюли, кипевшей на большой варочной панели и наполнявшей все пространство вокруг вкуснейшими ароматами. Через стеклянную дверцу духовки было видно, что и там доходит какое-то блюдо.
– Сегодня ты, Алли, выступишь в роли подопытного кролика. Хочу опробовать на тебе один новый рецепт. Но у меня практически все уже готово.
– Отлично! – обрадовалась я. – Тогда за твое здоровье, Стар. Будем, как говорят здесь, в Англии.
– Да, будь здорова.
Мы обе сделали по глотку вина, и я тут же отставила свой бокал в сторону. По каким-то совершенно непонятным мне причинам вино сразу же превратилось в моем желудке в сплошной уксус. Я посмотрела, как Стар размешивает содержимое кастрюли, и лишний раз восхитилась тем, какой юной она кажется с роскошной копной белокурых волос, рассыпавшихся по ее плечам. А эти длиннющие ресницы, которые, словно две завесы, обрамляют ее прозрачно-голубые глаза, закрывают и защищают их, не давая до конца понять, что же они выражают. Глядя на это хрупкое, нежное создание, невозможно представить себе, что Стар – уже взрослая женщина двадцати семи лет от роду.
– Ну как вы устроились в Лондоне? – спросила я у нее.
– Неплохо. Совсем даже неплохо. Во всяком случае, мне в Лондоне нравится.
– А как твоя кулинарная школа?
– О, я уже ее закончила. Мне очень понравилось.
– То есть ты можешь в перспективе заняться кулинарией, да? – задала я еще один наводящий вопрос, надеясь выудить из Стар более развернутый ответ.
– Не думаю… Все же кулинария – это не мое.
– Понятно. Тогда чем думаешь заняться?
– Пока не знаю.
В комнате повисло молчание. Так всегда бывает в разговорах со Стар. Но вот после некоторой паузы она заговорила первой:
– А как ты, Алли? Представляю, как все это было ужасно… Пережить такое, и так скоро после смерти папы.
– Честно говоря, Стар, я и сама пока не знаю, как я. Все в моей жизни так резко и так внезапно изменилось. Еще совсем недавно будущее представлялось мне вполне определенным, ясным и понятным. И вот от него остались одни лишь осколки. Я уже поставила в известность руководителя национальной олимпийской команды Швейцарии, что не буду участвовать в предстоящей Олимпиаде. Я просто не смогла бы выступить там так, как положено. Многие говорят, что я поступаю неправильно. Я и сама чувствую себя виноватой за то, что у меня сейчас нет сил продолжить занятия спортом. Но почему-то мне кажется, что было бы как-то не по-людски, если бы я согласилась на участие в олимпийских играх. А ты как думаешь?
Длинные ресницы тотчас же взметнулись вверх. Стар обозрела меня осторожным взглядом.
– Думаю, ты должна поступать так, как сама считаешь нужным, Алли. Правда, порой очень трудно решиться на такой самостоятельный шаг, правда?
– Ты права. Но мне ведь не хочется никого подводить.
– Вот именно. – Стар издала короткий вздох и уставилась с отрешенным видом в окно. Потом снова повернулась к плите и стала раскладывать содержимое кастрюльки по двум тарелкам. – Давай пообедаем на террасе.
– С удовольствием.
Я снова глянула на реку и на широкую террасу, протянувшуюся на всю длину комнаты, и подумала с некоторой скаредностью в душе: интересно, какова квартплата за эти хоромы? Уж очень они не похожи на скромную артстудию, которую сняла себе и своей бесцельно плывущей по жизни сестре будущая художница, не имеющая пока ни гроша за душой. Наверняка Сиси удалось-таки разорить Георга Гофмана и выцыганить у него кругленькую сумму в то утро, когда они со Стар навещали его в Женеве.
Мы перенесли нашу еду на столик, примостившийся среди многочисленных цветов, источавших нежнейший аромат. Растения свешивались из огромных горшков, установленных по краю вдоль всей террасы.
– Какая красота! – невольно восхитилась я. – Как называются эти цветы? – Я указала на горшок, в котором буйным цветом полыхали соцветия сразу трех цветов: белые, оранжевые и розовые.
– А… Это Sparaxis tricolor… Спараксис трехцветный, если по-нашему. Вообще-то эти цветы не любят сквозняков и холодных бризов с реки. У себя в садах, особенно в сельской местности, англичане выращивают спараксис на специально защищенных участках.
– Ты сама развела их тут? – поинтересовалась я, отправляя в рот лапшу, тушенную с морепродуктами. Это угощение Стар предложила в качестве основного блюда.
– Да, сама. Я всегда развожу цветы. Помню, я с удовольствием помогала папе ухаживать за нашим садом в Атлантисе.
– Вот как? А я и понятия не имела о твоем увлечении цветоводством. Господи, до чего же вкусно, Стар! – похвалила я ее кулинарные изыски, хотя была совсем не голодна. – Надо же! Сколько скрытых талантов я обнаружила в тебе всего лишь за один сегодняшний день. А вот я совсем не могу готовить. Разве что-нибудь совсем простенькое. И по части ботаники я тоже не ах! Пожалуй, не смогла бы вырастить даже кресс-салат в горшке. А уж развести такую красоту…
