Анна молча уставилась на профессора, не зная, что сказать в ответ, чтобы лишний раз не продемонстрировать гостю свое невежество. Она и понятия не имела, что означает слово «ментор» или тем более in loco parentis.
– Герр Байер сказал, что ты будешь жить у него на квартире в Христиании, а он станет обучать тебе тому, как надо правильно петь. Профессор представит тебя в столице всяким влиятельным людям. Он пообещал нам, что будет заботиться о тебе, как о своей родной дочери, – пояснила Берит и ласково погладила Анну по коленке.
Взглянув на растерянное лицо Анны, герр Байер стал поспешно уговаривать девушку:
– Я уже пообещал вашим родителям, Анна, что вы будете жить в прекрасных условиях. В квартире проживает моя экономка фрекен Олсдаттер, она тоже будет заботиться о вас, удовлетворять все ваши нужды. Я также представил вашим родителям рекомендательные письма из университета и Музыкального общества в Христиании. А потому вам, моя юная барышня, бояться абсолютно нечего, уверяю вас.
– Понятно, – коротко обронила Анна, всецело сосредоточившись на чашке с кофе, которую мать поставила перед ней. Медленно сделала глоток, потом другой.
– Так вас устроит предложенный мною план, Анна? – настоятельно поинтересовался у нее герр Байер.
– Я… полагаю, да.
– Герр Байер также готов взять на себя все расходы по твоему содержанию в городе, – вступил в разговор отец. – Отличная возможность для тебя, Анна. Профессор считает, что у тебя большой талант.
– Я действительно так считаю, – подтвердил герр Байер. – Вы, Анна, обладаете голосом необыкновенной чистоты. Я еще не слышал таких прекрасных голосов. Разумеется, вы станете заниматься не только музыкой. Будете изучать иностранные языки. Я позабочусь о том, чтобы у вас появились достойные учителя, которые обучат вас письму и чтению…
– Простите, герр Байер, – не выдержала Анна столь откровенного уничижения. – Но я и так умею и читать, и писать.
– Вот и замечательно! Значит, мы сможем приступить к нашим занятиям вокалом гораздо раньше, чем я предполагал. Так вы согласны, Анна?
Анне очень хотелось спросить у этого пожилого господина, почему он так старается. Зачем соглашается платить ее родителям такие большие деньги? Тратить собственное время на то, чтобы совершенствовать и ее голос, и ее саму… Не говоря уже о том, чтобы позволить ей жить в его квартире… Но, поскольку никто из старших не задал подобных вопросов гостю, Анна посчитала, что и ей не стоит спрашивать о таких вещах.
– Но Христиания так далеко отсюда… И потом, целый год… Это так долго. – Голос Анны предательски дрогнул при мысли о том, что так внезапно обрушилось на нее и что ждет ее впереди. Ведь вся ее прежняя жизнь в одночасье станет совсем другой. Конечно, она прекрасно понимала, кто она есть. Простая деревенская девушка из самой что ни на есть глубинки. Затерянный в горах Хеддал. И впереди ее ожидало такое же простое и размеренное существование. Да, скучное, но зато вполне привычное. А тут такой разворот и полная неизвестность. К тому же ей предлагают сделать выбор, даже не дав времени поразмыслить. Нет, это уже слишком!
– Что ж…
Четыре пары глаз неотрывно смотрели на нее.
– Я…
– Да? – хором спросили у нее родители и герр Байер.
– Пожалуйста, обещайте мне, что вы не пустите Розу на мясо, когда она умрет, ладно? – попросила она отца и мать.
И с этими словами Анна Ландвик дала волю слезам.
14
После отъезда герра Байера к себе в Христианию в доме Ландвиков развернулась бурная подготовительная деятельность. Мама принялась в спешном порядке мастерить вализу – специальный вещевой мешок, в котором Анна повезет в Христианию свои незамысловатые пожитки. Две выходные юбки и две парадные блузки плюс нижнее белье, которое было перестирано и подштопано самым тщательнейшим образом. Потому что, как заметила Берит, она не допустит, чтобы ее дочь выглядела деревенской замухрышкой на фоне всех этих важных и надутых горожан. Фру Эрслев подарила Анне новенький молитвенник с чистыми хрустящими страницами и лишний раз напомнила ей о том, что она должна молиться каждый вечер на сон грядущий, благодарить Господа за все и ни в коем случае не поддаваться соблазнам большого города. Было также решено, что пастор Эрслев встретит Анну в Драммене и будет сопровождать ее до самой Христиании, так как его пригласили в столицу на какую-то конфессиональную встречу проповедников.
У самой Анны тоже не было ни минуты свободного времени, чтобы посидеть в тишине и все хорошенько обдумать. Но как только ее начинали одолевать сомнения, а правильно ли она поступила, согласившись уехать из родительского дома на целый год, она тут же гнала сомнения прочь. Между делом мама сообщила Анне, что завтра к ним придет Ларс. И она тотчас же почувствовала, как тревожно забилось сердце в груди. Она вспомнила подслушанные разговоры своих родителей, которые обсуждали ее свадьбу с Ларсом как дело решенное. Вот так всегда. Постоянно другие люди решают за нее ее же собственное будущее, либо здесь, в Хеддале, либо в далекой Христиании.
* * *
– Ларс пришел! – крикнула ей мать утром следующего дня, будто Анна и сама не расслышала, как он месит грязь, тяжело ступая сапогами по дороге, размытой сентябрьским дождем. – Пойду открою ему дверь. Почему бы вам с ним не поговорить в зале, а?
Анна молча кивнула в знак согласия. Зала в их доме считалась «серьезной» комнатой. Там стояли диван с высокой спинкой – единственная мягкая мебель в их доме – и стеклянная горка, в которой были выставлены тарелки и всякие безделушки, которые, по мнению мамы, не стыдно было показывать людям. Когда-то в зале ставили гробы с двумя дедушками и бабушкой после того, как они отошли в мир иной. Направляясь узким коридорчиком к зале, Анна вдруг подумала, что как это ни странно, но в этой комнате в основном обитали покойники и очень редко в ней появлялись живые люди. Она открыла дверь, и сразу же в нос ударил спертый воздух давно не проветриваемого помещения.
Впрочем, предстоящий разговор с Ларсом был, по разумению Анны, под стать этой унылой и мрачной комнате и не предвещал ничего хорошего. Анна замерла у порога, прикидывая, где ей лучше встать или сесть в момент появления Ларса. Заслышав его тяжелые шаги в коридоре, она поспешно уселась на диван, твердое сиденье которого было таким же жестким и неудобным, как и деревянная спинка.
Раздался стук в дверь, и Анну вдруг разобрал смех. Ведь еще никто не спрашивал у нее позволения войти в комнату, которая к тому же не была ее спальней.
– Входите! – сказала она достаточно громко.
Дверь отворилась, и на пороге показалась круглолицая мать.
– Ларс пришел! – сообщила она.
Анна молча смотрела на мать. Следом за ней в комнату вошел Ларс. По всему было видно, что он приложил немалые усилия для того, чтобы выглядеть достойно. Старательно причесал густые светлые волосы, надел выходную рубашку кремового цвета и темные бриджи – такая парадная форма одежды, в которой он появлялся только в церкви. А также темно-синий жилет, очень гармонирующий по цвету с его глазами. Анна вдруг подумала, что Ларс очень даже ничего. Вполне красивый парень. Но тут же вспомнила своего брата Кнута. Нет, определенно, ей вовсе не хочется выходить замуж за Ларса, который ей тоже как брат.
